Сибирские огни, 1985, № 1

с чего ты взял, что у меня голос и я хорбшо пою?— спроси­ ла она. , — Сам не знаю,— признался Матвеи,— наверное, набиваю те­ бе цену. ^ — Или оправдываешься,— сказала Оля, зная, что он не найдется с ответом, замолкнет, поникнет, и ей станет его жалко. Когда один любит, а другой нет — известное горе. Не всегда бывает счастье и тогда, когда оба любят друг друга. Но нет более горького об­ мана, более жестокой обиды, чем когда оба не любят. Все у них как у любящих, даже лучше, и все плохо. И пожаловаться некому, и поучить­ ся не у кого. Оля оправдывалась перед Фрицем Карловичем. Почему-то не мать, а именно он возникал иногда перед ней, глядел на нее утоплен­ ными в круглых щеках глазами, словно щурился, и спрашивал: — Я не мог предполагать, Оля, что ты так поступишь со своей жизнью. ' — Мне двадцать два,— отвечала она,— я не могла сторожить свою девичью честность до старости. — Мне больно это слышать,-^ вздыхал Фриц Карлович, но глядел на нее без сочувствия, глядел холодно и зло.— Ты была правдивая доб­ рая девочка. Почему же ты сейчас скрываешь свои отношения с Матвеем? — У человека должны быть тайны. — Во-первых, это не доказано, что должны. Во-вторых, это не тай­ на, а измена. Ты изменила сама себе, это так же ужасно, как изменить кому-нибудь или Родине. — Неправда,— отбивалась она от него,— вы просто мучаете меня. Все старики любят мучить молодых. Дай вам волю, вы бы всех молодых переделали в стариков. — У тебя голос хриплый, нехороший, ты, наверное, куришь па­ пиросы? — Нет, я же учительница. Лучше скажите, почему вы появились сейчас? Почему не раньше? Почему не взяли меня за руку, не отвели в сторону? Почему вы вообще меня не научили, как любить и чтобы в ответ любили? — Вон сколько у тебя «почему». А говоришь, что учительница. Не­ ужели ты не знаешь, что тот, кто сможет этому научить людей,— избавит их от болезней, старости и смерти. Ты слишком много от меня требу­ ешь. Я лучше скажу, почему ты полюбила того, кого не любишь. — Я его полюбила? Без любви? Так разве бывает? — Очень часто. Женщины с годами теряют свою смелость, они вдруг начинают думать, что никто их не полюбит. При этом они не всег- да любят сами. П тогда появляется кто-то тоже нелюбящий и оби­ жает их. — Что-то похожее говорила мне мама. Как вы думаете, ее обижали? — Нет. Твоя мама — женщина особенная, она не любила, но и не требовала любви. — А может быть, требовала, Фриц Карлович? Может, мы с вами просто этого не знали? — Нет, нет, даже не смей об этом думать. Ее никто не обижал. — Фриц Карлович, а почему вы это называете обидой? — Этот ответ ты должна найти в жизни сама. Нельзя на все вопро­ сы получать готовые ответы. — Если б вы знали, Фриц Карлович, какой вы милый и драгоцен­ ный, если бы у меня была жилплощадь, я бы поселила вас у себя и пусть бы вы были моим стареньким сыном. — Нет, я не хочу быть Твоим сыном,— Фриц Карлович поднимал над головой коротенькую ручку й тряс ее в воздухе, прощаясь: — До сви­ дания, я вообіііе не хочу, чтобы кто-нибудь присваивал мою жизнь. 20