Сибирские огни, 1985, № 1

А если мой отец помер, когда мне три года было, так я, что ли, есть меньше тебя хочу? . ■ Ответа на ее'вопросы у Оли не было. Когда мать принесла куплен­ ные по ордеру новые валенки, Оля попросила: — Мамочка, давай никому не скажем, что они по ордеру. Давай скажем, что купили на толкучке. В конце мая Оля осталась одна. Мать послали на посевную в кол­ хоз. Она оставила дочери целый список наказов и свою хлебную кар­ точку. — Теперь у тебя будут две карточки, не вздумай одну продать. Оля даже не обиделась за такое предупреждение: мама совсем не думала, что говорила, как это она, пятиклассница, пойдет на базар и потом, как это вообще можно отказаться от хлеба и продавать его... Но то, что вскоре случилось, превзошло самые худшие ожидания матери. Оля продала не только карточки и новые валенки, она каким-то непостижимым образом сумела продать впаянную в стену высокую ка ­ фельную печку. Продала’ печку и прославилась на своей улице из-за этой коммерции на долгие времена. А'началось все с дня рождения. В их образцовой школе всех уче­ ников поздравляли с днем рождения. Выписывали, видимо, из личных дел даты и поздравления: отличні^ков — письменно, под фотографией, приклеенной к «Молнии», всех прочих — устно, перед классом. В Олин класс пришла после уроков вожатая-десятиклассница по имени Надя и сказала: — Завтра выходной, поэтому мы сегодня поздравим Олю. Завтра ей исполнится двенадцать лет, это немало; это уже не детский, а отро­ ческий возраст, а это значит, что человек становится более серьезным и ответственным. Назавтра утром Оля выкупила хлеб за два дня, порезала его, на­ мазала дрожжами, посыпала сахаром, вскипятила чайнйк и позвала Фрица Карловича и Люсю Некрасивую на свой день рождения. Нет, Матвей не пришел. Оля ждала, а его не было. Десятиклассни­ ки сдали свой последний экзамен, школа опустела. Куда же он делся? Так ни разу и не вспомнил? Вудто и не было той темноты, оврага и ее просьбы: приходи. Оля бегала на вокзал, узнала, где вход в депо, но подойти туда не решилась. Матвей как канул в воду, а вынырнул за­ чем-то Харитон. Пришел в гости не один, а с товарищем, с таким ж е—■ голова луковицей — студентиком. Оля их даже в'комнату не йозвала, никакие они не гости, хватит с них и школьного двора. Сели на скамейку, разговор не пошел, Харитон и товарищ его стали между собой переглядываться, а потом и посмеиваться. Оле это не понравилось. — Что смешного? Говорите, вместе посмеемся. Парни после ее слов заржали, как кони. — Я пойду,— сказала Оля,— вас — двое, я — одна, мне веселиться не с кем. — Не обижайся,— давясь смехом, сказал Харитон,— ты здесь ни при чем. Это мы малость просчитались. Слово за словом — объяснились. Деньги кончились у студентов, вот н притопали в гости, навестить и заодно пообедать. — А ты'сама, видно, как,студентка .живешь,— сказал Харитон,— надо было это мне предвидеть, в школе же обитаешь. Таким он и остался, каким был в детстве, сусликом, сыном своей матери Сысоевой. Водила его в детстве Оля за руку, водила и никуда не привела. — Я могу вам дать денег на столовку,— сказала Оля,— без отдачи. Я отпускные получила за все лето. Но сначала ответьте на один вопрос: