Сибирские огни, 1985, № 1

тому, что у Игоря мать обладает могучи­ ми связями, которые защищают его плот­ ной кольчугой».. «Блат», связи, протекция, круговая порука... Явления эти, у»ы, реаль­ ность, и критик совершенно справедливо объясняет их «дефицитом общественного сознания», «идеологической глухотой», ос­ лаблением идейной убежденности. Болезнь весьма распространенная, и даже в автор­ ской позиции самого В. Ляйатова, не зна­ ющего, как ему отнестись к своему герою, критик находит ее симптомы. И в го же время автор считает нужным адресовать свои обвинения не обществу, не нам с ва­ ми, а все тому же безликому, растльгача- іому «современному мещанствіу». Здесь оба критика, как бы страхуясь, соскальзы­ вают на привычные, накатанные рельсы, боятся оторваться от «печки». Серьезной проблемой для Е. Цейтли'На я А. Гор'шенИ'на — как, впрочем, и для всей социологической критики — является соотношение социального и эстетического анализа. По этому поводу Е. Цейтлин пи­ шет в статье о Н. Н. Яновском: «...Социо­ логический анализ не мешает эстетическо­ му; гражданские обобщения писателя кри­ тик постигает через характеры, коллизии, образы. И напротив, ...главная идея кни­ ги определяет ее художественность, поэ­ тику». Прсжозгласить этот принцип легко, го­ раздо труднее осуществить его на деле. Тот же Е. Цейтлин, как мы видели, счел возможным в статье «Люди и вещи: спор продолжается» соединить в одном анали­ тическом ряду — фактически на равных — ряд йроизведений, глубоко различных по своему художественному уровню. То же нередко позволяет себе и А. .Горшенин: на­ пример. в статье «Будни подвига» в одной публицистической плоскости совмещены «Усвятские шлемоносиы» Носова, «Живи и помни» Распутина, «Голгофа» А.> Лихано- ва, «Солдат и мальчик» А. Приставкина. Такое сближение опаонр, ибо оно игнори­ рует художественность — не как формаль­ ную (поэтика), но именно как содержа­ тельную категорию. Именно в смысле соци­ ального содержания художественное про­ изведение резко отличается от малохудо­ жественного, ибо последнее содержит в се­ бе иллюстрацию готового тезиса, «пример», в то время как художественная вещь в Своей сложной целостности несет в себе новую мысль, открытие, которое критик должен в своем анализе вновь совершить вслед за писателем. И Е. Цейтлин, и А. Горшенин владекут искусством художественного анализа, Е. Цейтлин доказал это, в частности, раз­ бором таких вещей, как «Дождь в чужом городе» Д. Гранина, «Дурь» П. Нилина, «Браконьеры» А. Якубовского. А. Горшенин высказал ряд интересных соображений о произведениях В. Липатова. И все же эпицентром их работ является некий пуб­ лицистический тезис, в рамках которого литературные образы разного уровня, в сущности, приравниваются к н^зненным фактам. Недаром обоим критикам пока не удалось сказать ничего существенного о произведениях таких действительно боль­ ших художников, как Ю. Трифонов, В. Распутин, А. Вампилов; их имена по­ тревожены авторами книг всуе. Новая поросль сибирских критиков при­ влекает культурой слова и мысли, одушев- леніностью, серьезным отношением к своим задачам в литературном процессе. И луч­ шей фор'М'ОЙ поддержки для них будут не ласковые предисловия к их книгам, не об­ мен взаимными комплиментами, но строгий, взыскательный и деловой разбор их рабо­ ты — надежный противовес провинциаль­ ному комнанейству, столь, же г>'бительно- му в критике, как и в любой другой обла­ сти литературного творчества.