Сибирские огни, 1985, № 1

уцеино^ группировки под Сталинградом, ^.] .о.то из военнопленных, идя с работы, подобря'л на дороге советскую листовку, в которой рассказывалось об этом волную­ щем событии. Вечером после ужина, когда нас загна­ л и в барак, собравшись в тесный кружок, предварительно выставив у дверей дежур­ ного, товарищи попросили меня прочитать эту листовку. При тусклом свете коптилки, примо­ стившись на первом ярусе нар, я начал чи­ тать. Читал я ее с таким волнением и переживанием, да и все мои слушатели были так поглощены содержанием листов­ ки, что никто не заметил, как в барак во­ шел огромного роста фельдфебель из команды охраны лагеря. Немец зашел в ба­ рак так неожиданно и быстро, что това­ рищ, сидевший у дверей, не успел нас предупредить. своевременно. Своего това­ рища мы не очень потом ругали за • его оплошность, потому что понимали, он всем своим существом тоже тянулся к тому, чтобы услышать, что было написано в ли­ стовке. Фельдфебель подошел ко мне и, молча, с остервенением, вырвал из моих рук листовку. Потом схватил меня левой рукой за ворот шинели, немного припод­ нял (я .имел вес в то время не более 50 кг при росте 186 сантиметров),' а правой рукой с такой силой ударил меня по лицу, что я, открыв своим телом дверь, вылетел из барака. Оказавшись на улице без шапки (она слетела с головы и осталась в бараке), я не знал, что делать: на' дворе было не меньше 30 градусов мороза. Через несколько минут из барака вышел немец и закрыл за собой дверь на замок, меня же оставил на морозе. На следующий день товарищи мне рас­ сказали, что немец, разогнав всех по ме­ стам, сказал в назидание:. «Пусть эта русская свинья, которая читает советские листовки, подохнет на русском морозе. Там сегодня ночью подходящая для этого погода». Но я не подох и не замерз, как этого хотел немецкий фельдфебель, хотя и не имел ни теплой шубы*, ни валенок. Злость и обида не дали мне замерзнуть в ту су­ ровую зимнюю ночь 1943 года. Когда же стало-совсем невмоготу, когда мороз стал сковывать все мое тело, осо- бемнр ноги (я был в солдатских ботин­ ках)! незаметно пробрался в лагерную кухню и там дождался утра. Но, наверное, не стоит больше ворошить память о том, что пришлось мне тогда пе­ режить и испытать, еще могу сказать толь­ ко , одно: лицо и достоинство советского человека я никогда не терял. Огромная жажда жизни и неистребимое желание вырваться на вол;о, чтобы бороться с не­ навистным врагом, давали мне те силы, которые помогли перенести все испытания. Летом 1943 года, под нарастающими ударами Советской Армии, немцы стали отступать с нашей земли. Уходя, они уго­ няли на Запад нас, военнопленных,'и часть молодых людей из оккупированных обла- Стей- ^ Нас погрузили в теплушки, двери за­ крыли на дамки, окна забили наглухо и повезли, как потом оказалось, в далекую Б С ибирсіим о п т ЛЛ I Италию для использования в качестве ра­ бочей силы на строительстве оборопитель-, ных укреплений по хребту Аппенинских гор, так называемой линии «Готика». Это было жуткое десятидневное путешествие. Таким образом, я оказался в солнечной Италии. За колючей проволокой в Италии я оста­ вался недолго. Как только нас привезли, я еще более настойчиво стал искать ма­ лейшую возможность, чтобы убежать из лагеря, тем более что местные итальян­ ские антифашисты иногда упоминали сло­ во «партизан». Сочетание двух итальян­ ских слов «волье шкаппаре» (хочу бежать) и одного интернационального «партизаны» решило мою судьбу в сентябре 1943 года. При помощи итальянских патриотов я на­ конец сделал удачный побег из лагеря и полной грудью вздохнул воздухом свобо­ ды. О, как я был рад этому моменту, так рад, что на глазах невольно появились слезы. Итальянские товарищи понимающе' смотрели на меня — человека-скелета. Потом они заботливо помогли мне добрать­ ся до соседнего дома, переодели в кресть­ янскую одежду и под ворохом цветной ка­ пусты переправили на автомашине в город Сассуоло Провинции Модена, где остави­ ли на попечение старого итальянского ком­ муниста Дини Гуирино. 3. В СЕМЬЕ ДИНИ ГУИРИНО Прошло много лет с того памятного ве­ чера, когда я переступил порог дома итальянской семьи Дини Гуирино, а пом­ ню события тех дней, как будто все это случилось вчера. Это были настоящие патриоты Италии, верные помощники зарождающегося итальянского движения Сопротивления. Эти добрые люди встретили меня, совет­ ского человека, как родно'го сына. Сначала они охали и ахали, потом что-то быстро-быстро между собой поговорили, приготовили теплой воды помытьСя и по­ бриться. Ничего не расспрашивая, они да­ ли мне чистое нательное белье и, когда я вышел из ванной комнаты, сытно накор­ мили меня и уложили в кровать. Какое это было блаженство после ски­ таний и мытарств оказаться в чистой, мягкой постели, в тепле, и чувствовать,' что твой покой оберегают надежные лю­ ди. Лежал я в этой постели и задыхался от счастья и волнения. Я был счастлив мыслью, что скоро смогу взять оружие в руки, чтобы бороться с ненавистным вра­ гом, к чему стремился все эти два долгих- и страшных года. Я был счастлив, что судьба свела меня с такими замеча­ тельными людьми,, как Дини Гуирино и его жена Роза. Нервы у меня сдали, из глаз потекли слезы — слезы успокоения и радости. Так в слезах я и уснул. Я не стесняюсь сейчас вспоминать об этом. Думаю, что меня поймет каждый добрый советский человек. Некоторое время спустя я окончательно осознал, в какую гостеприимную итальян­ скую семью я попал. Хотелось бы несколь