Сибирские огни, 1985, № 1

Несмотря на жару в балке, жердяной пол оставался холодным, жег подошвы. Холодом тянуло понизу, ниже колен. Досадуя, что нару­ шил его покой, Степушка подсел к ездовому. — Спи, спи давайя, рано нее вставай,— сердился Конон. Степушка сбегал на улицу и, жалуясь на сильный мороз, спросил: — Льда полный яшик, ночью, что ли, таскал? — Вода грела, как зэ, лосадку поила,— ответил старик. Сыпка много лосадка пила, сыпка задный был. Заворочался промывальщик. Охая и жалуясь, на головную боль, засветил фонарь. Огонек его пометался за нечищенным стеклом и за­ тих, отбросив лохматую тень Матвея на нары и заиндевелый угол. — Сидят они почти в обнимочку,— словно почувствовав долгий Степушкин взгляд, проворчал вполголоса промывальщик,— а нет нто- бы чайник на огонь пихнуть. . Просыпались другие шурфовщики. Балок наполнялся ворчанием на медвежью услугу Конона, расшуровавшего печь так, что раскалыва­ ло этим жарким удушьем головы. Возвратившись с улицы и подергивая плечами, Семка говорил что- то насчет актированного дня и радовался, что снова не будет работы. Одевались все лениво. Все обретало краски привычные и обыден­ ные, но неловкость и настороженность в Степушке не исчезали. — Вертолет, вертолет. Мы работать пойдем, в конце концов, или только на небо будем заглядывать? Семка дернул Степушку за шкирку, завалил на нары: — Стихни, советчик... Сбегай понюхай, чем там пахнет. Конечно же, мороз тут был ни при чем — случалось выходить на линию,\ когда и потуже завязывало,— просто не хотелось никому шеве­ литься, ничего не хотелось. Это Степушке было привычно и по деревне. Мужицкая самоотдача безгранична. И неделю, и месяц, и все лето могут они насиловать себя работой, вкалывать без выходных, со всей выкладкой, но случись в-друг не к настроению сбой и все! — выпряглось, закуролесило, начались всякие выверты. Глядь, кто-то напился. Потом другой-третий уронил себя. А там уж и скопом загудели. Попробуй после настроиться, на прежний ритм: и руки-ноги у всех те же, и го,зова на месте, а струна ответственности ослабла, нее идет вразнобой. Понятно, голос его не в счет, но нашлась ему неожиданная под­ держка. В лице Конона вначале. — Ага, ага! Работай луцсе, товариса Петелин. Работай нада. И Матвеев голос вдруг прозвучал в пользу работы. Прозвучал веско и решительно. А Матвеево настроение — это, как ни странно, настроение всей разведпартии. Решив работать, все скоро потянулись из балка. Без дерзких, как обычно, озорных вскриков, без прежней молодецкой удали. Одно сопящее молчание на тропе. Столпились на обрыве у баксы. В баксу — на треть обрезанную железную бочку с множеством отверстий у дна — набросали дровишек, сыпнули желтоватого, как стиральный порошок, аммонита, поднесли спичку. Отсыревший аммонит разгорался лениво желтым дымчатым пламенем. Загромыхали ломиками и забурниками, вставляя их в отверстия баксы у днища. Пока оттягивали и закаляли инструмент, Рязанов прошелся по ' линии, проверил провода, соединяющие шурфы с защитным козырьком из бревен. Свежевыпавший снег казался белее белого, и от этой невозможной белизны было еще холоднее. Даль проступала отчетливо и как-то по- особому выпукло. Деревья не шевелились. Спустившись на реку, промывальщик остервенело долбил под об­ рывом лед, пытаясь найти под нкгм воду.