Сибирские огни, 1985, № 1

?я^/І'^ы^Степѵшѵ^ далеко слышимый скрип, накатились на балок две нарты. Степушка и бригадир оленеводов Охлопков под руки ввели Конона. лл 7 т,Рнь«Гс?я Петелин,— виновато примаргивает старик. __ Маленько сэя сарапаи Куонаан, маленько худо саапсем. 7 і, пттплѵтУ досада, и явно не на Конона в первую очередь, оттолкнула Петелина от стола. Отбросив карандаш, мастер подошел к ездовому.— Куда ты ее- совал, шею свою? Си-и-ильно сарапайся. Степаа- на_^убила рыся, за оленевода далеко-о бегай. Степаана маленько выру- сяи гчуонаана. Вокруг старика сгрудились. Раздели. С любопытством уставились подробностей. Да так, что сама тишина кажется благостной, лишь мерзлая одежонка приехавших шебаршит, словно изгибаемая жесть. Степушка тянет Охлопкова к печи, приговаривает; — Да вы проходите, обсушитесь. Проходите, пожалуйста, не стесняйтесь. ^ ^ ’ А чувство у него такое, .словно не был он в балке целую вечность, все здесь успело измениться в лучшую сторону и ближе стало, дороже. Он многое пережил и перечувствовал, разыскивая оленеводов. И многое пережил, ожидая, пока оленеводы привезут на стан израненного стари­ ка. И все еще б^щто бы трясся на нартах по наледи. Темная, клубяща­ яся паром вода была всюду. Нарты шлепались, шлепались днищем. Взлетай брызги. Замерзая на лету, шумно лопались, будто взрыва­ лись. О л ^ и оступались в глубины, оскальзывались на валунах. Вода и туман. Только вода и густой белый туман, в котором так мало пригод­ ного для жизни воздуха. Его бесчувственные губы жадно ловили что-то и что-то захватывали; мягкое, как пух, обжигающее, но совсем не то, чего просила всхлипывающая душа, стынущая и замедляющая бег кровь. Снова будто бы запершило в горле от этой морозной сырости. Сте­ пушка закашлялся. И сразу же в него проникло тепло балка, и проник­ ла радость спасения. -7- Эх-ххе, голь перекатная!— сокрушается промывальщик.— В .са­ мый бы прицел им сейчас по стакашку.— Голос его набирает густой доброты и теплеет: — Отчаюга ты, аборирен! Сорвиголова, можно сказать, а мы, вишь, как встретили! Ведь сколь говорёно, оставляйте в заначке, дак нет. Что мы за народ горбатый настоль? Правду говорят, Иван он Иван и есть. И смотрит хмуро на Петелина. — С тобой только заначку иметь, покою не дашь,— ворчит неохот­ но мастер, кивком головы и выразительным движением глаз подбивая на что-то Рязанова. Рязанов посмеивается в ладоши, делает вид, что слушает с усилен­ ным вниманием все происходящее, и жесты-намеки мастера вне поля его зрения. — Кумекает бугор!— хлопая оленевода по плечу, гогочет Матвей. — Не люблю, язви ее, когда она рядом, слышу и все тут. — Ну-у-у!— дружно, как припев насмешливой песенки, тянут мужики.— Ну-у-у! — К а к же быть нам, Рязанов?— спрашивает Петелин.— Можеѣ, решимся по такому случаю... Как лечебно-профилактическое? Взрывник смеется в лицо Матвею: • — Можем и поискать, если на то пошло. — Язви их! Имеют, а? Хто, мой лучший друг, Рязан-колода, в сго­ воре с бугром! И Матвей уже рычал-пристанывал сладостно. Рука с бултыхаю­ щейся поллитровкой то приближалась к глазам, то выбрасывалась в