Сибирские огни, 1984, № 12

было так хорошо, что не надо было говорить о радости. Она светилась в серых, любо­ вавшихся сапогами глазах паренька. Но Ксюша нечто поняла и сказала полушепотом: Погоди, он чтой-то задумал. На твое счастье, барин сегодня дома. Долго был в доме Герасим Иваныч. Потом, когда пришел, заторопил: — Ну, пойдем к барину! Поднялись они по черному ходу в чистый просторный коридор, а из него вош'ли в светлую аптеку, ударившую по носу Егорки такими приятными запахами, никогда он таких еще не нюхал. Сам Ансеев стоял у прилавка и, наклонившись, что-то разме­ шивал в маленькой фаянсовой чашечке таким же фаянсовым пестиком. Был он круп­ ный, полный, с черной небольшой бородкой и задумчиво сопел от полноты и усердия, идно, что не любил он заниматься этим делом, но должен был, когда его помощник (сам он был провизор) выходил на один день в неделю. Он не оглянулся на вошед­ ших, пока Герасим Иваныч, прокашлявшись, не произнес; —- Вот, привел я его, Александр Гаврилович! Ансеев взглянул на Егорку искоса и мимолетно и, продолжая сопеть, лениво процедил: — Ну, что ж. Где ты его спать будешь укладывать? — Он помолчал, помолчал и Герасим Иваныч. Ансеев, соскребая мазь в чашечке особым шпателе.м, еще лени­ вее прибавил; Жена-то у тебя, Герасим, должна скоро родить. Неловко будет вам втроем-то...— Теперь оь/ вытер мягкою бумажкой руки, повернулся и грузно зашагал по коридору к выходу. Там перед черным входом, в углу, за перегородкой, была кладовка, наполненная ящиками, узлами белья и всякими коробками.— Вот, разбери тут все. Он смерил глазами рост Егорки и так же лениво и без улыбки прибавил: — Темновато, зато тепло ему тут будет и как раз по росту. И пошел в аптеку. Все это было так нежданно-негаданно, что Егорка даж е не догадался, не успел вставить словечка, а главное, вышло так, что он не поздоровался с хозяином и молча наблюдал, как Герасим Иваныч разбирал вещи в кладо'вке и быстро уложил их так, что сразу же образовалась лежанка. Вот, сказал он,— тут ты будешь спать. А теперь пойдем, покажу тебе, что делать. Они спустились по той же лестнице в подвал. Это был обширный, но полутемный подвал с лавками по стенам, с большим столом посередине, с какою-то машиной и множеством бутылок малого размера. И тут же на столе были пачки этикеток с напечатанными словами, разного цвета. Розовым значилось: «земляничная», желто­ ватым — «яблочная», а зеленоватым — «лимонная». И на каждой этикетке по-мелкому было напечатано еще: «Завод фруктовых и шипучих вод А. Г. Ансеева». Герасим Иваныч налил из особой бутылки в одну из бутылок маленький стаканчик-мерку слад­ кого, земляничного сиропа, подставил горлышко бутылки под особый кран, наступил ногою на педаль, и что-то зашипело, а потом тут же бутылка запечаталась. Герасим подал бутылочку Егорке и сказал твердым наставительным тоном: — При мне всегда и сколько угодно можешь пить, а без меня — чтобы ни одного глотка. Понял? Понял,— ответил Егорка покорно и чуть слышно. Но не знал, что делать с бу­ тылкой. Он не решался пить, да и не до того ему было. Он и так был подавлен счастьем и даж е не хотел верить, что так случайно и так счастливо он устроился. Он не; спрашивал и не думал, будут ли ему платить какое жалование. Но Герасим Иваныч,! .мастер фруктовых вод, сам открыл бутылку, отлил нем'ного в стоявший тут же ста-, канчик, отпил для пробы и подал стаканчик и бутылку Егорке. И дал последние инструкции: — Видишь ли, жена у меня в тягости — это было ее дело мыть бутылки, а теперь ты это будешь делать. С нее хватит стряпать для господ и для нас с тобой. А ты будешь мыть эти бутылки. Я научу тебя, это не трудно. Потом, когда я их наполню, ты будешь наклеивать вот эти этикетки. Только не смешай, я буду тебе отдельно ставить, куда какую наклеивать. По.нял? Три рубля тебе будут платить в месяц и харчи, и жить будешь в тепле. Только чтобы все тихо и все честь честью. Понял? — Так точно,— с невольной хрипотой в голосе, но по-солдатски лихо, отозвался- Егорка. — Ну, вот и хорошо. Кучер приедет, я скажу ему, он с тобой за пожитками твои­ ми съездит. Сапоги трепать не надо. ...Кажется, никогда-после, в течение долгой жизни, Егор не переживал такого