Сибирские огни, 1984, № 12

лучше сейчас, жизненнее как бы, обычнее. Походил еще туда-сюда по кухне, успокаивая себя. Соображая. Сосредоточиваясь. Так-с, выйти сперва во двор, поглядеть, что там и как. Поставить на плиту воду для супу, посуду домыть. Еще что? Поесть! Ага, поесть. Вернуться обратно и поесть. Есть охота, а это хороший признак, добрый. Сходит во двор, вер­ нется и поест горячего. Непременно чтоб горячего. Супчику. Поест, а после еще почитает. Из древних китайцев что-нибудь. Лао-дзы. Ну да. И пройдет. Солнце ушло за дома, воздух был влажный, промозглый — не вери­ лось уже, что совсем недавно стояла такая благодать. У второго подъез­ да урчала мусорная машина. У второго — стало быть, поедет сегодня дальше: к третьему, четвертому, пятому. Григорий, шофер мусорки, ра­ ботник по вдохновению. Иной раз въедет во двор, оставит машину у са­ мой арки, и неси жилец свой мусор хоть откуда, тебе надо! А в дру­ г ой— он же, тот же Григорий, без всяких жалоб и просьб проедется ти­ хонечко от подъезда к подъезду — и пожалуйста, товарищи, вытряхивай­ те свои ведра, вытряхивайте, мы не спешим! Жильцы его характер зна­ ли и ориентировались, не обижаясь. Сегодня мотор у машины работал, значит, сегодня был день любви. Завидев и узнав его, Григорий заулыбался навстречу и даже мах­ нул лопатой, которую держйл в руках. Ну, ну. Здорово и ты, Григорий! Путь к мусорке лежал мимо березы, единственного тут во дворе д е ­ рева. Желто-серые листочки застыли сейчас без ветра и- будто реша­ лись: падать* им или погодить. От простыней, вывешенных неподалеку, тянуло сладковатой весенней свежестью. Пожали руки. У Григория она была большая, мозолистая и горячая. Приятно было пожимать. Помолчали. — Слышь, Акимыч,— сказал погодя Григорий,— новость слыхал? — Какую? — Семеныч-то, ну что дворником здесь до тебя, помер на прошлой неделе. — Ну да? — Вот те и ну да. Прям, говорят, на работе, на дежурстве прямо. Утром приходят, а он, слышь, лежи'г. Ага. Он на стройке в последнее время сторожил. Сердце, видать, с резьбы-то и того. Полетело! А все водка, все она,щорогуша. И Григорий, ища будто ответа и зовя в сотоварищи, заглядывал ему в глаза. Вот, дескать, умер Семеныч, а мы-то с тобой как должны отне­ стись к смерти человека? А никак, Григорий! Никак не надо относиться. Ведь смерть — это тогда безусловно плохо, когда жизнь безусловно хорошо. Но вслух он сказал по-другому. — «Листьям древесным подобны сыны человеков...» — сказал. — Че? — улыбнулся Григорий, не поняв. — Листьям, говорю, древесным подобны... Это Гомер, Гриша. Ина­ че говоря, все мы там будем! Ясно тебе? — Это-то да! Будем, будем. Как не быть?! — и Григорий даже маленько прихохртнул, будто догадавшись о чем-то не совсем прилич- ноц'.— А хошь, анекдот? Вчера рассказали -I-хочешь? И он рассказал анекдот. Он был любитель анекдотов. Анекдот был про очередную комиссию, приехавшую проверять. Гри­ горий рассказывал в лицах, с паузами и изменением голоса. Пришлось стоять и слушать его, держа рот наготове и следя по глазам, где раз­ двинуть губы, а где сжать. Не понимал ничего, но ни о чем, кажется, и не думал. Просто стоял. ^ — Ну, блин, а тот им тогда и говорит...— заканчивал Григорий. По­ ра было смеяться. Скривить рот и сопнуть хотя бы в ■‘две ноздри — пхм, да-а. Вот, мол, дает, тот-то! Так он и сделал. Сопнул. 5 Сибирские огни № 12