Сибирские огни, 1984, № 12

смерть, а глядишь— и жизнь. И вот он увидит Катю. Реки потекут от моря к истоку, солнце поворотит своих коней, земля понесет звезды, а огонь родит воду. Он увидит ее, он увидит. И он увидит ее. К площади дорогу вынес мост. Мост этот походил на незакончен­ ную восьмерку, где одна сторона нависала над другой. Автобус взъехал по мосту на площадь и остановился. Это была Волчья Бурла, рабочий городок, где жила его Катя. Сходить теперь с М'оста пришлось по боко­ вой лестнице, по стершимся грязным ступенькам. Внизу, на краю . сизой пробензиненной лужи, начинавшейся сразу за дорогой, стоял, покачиваясь, пьяный мужик в шапке и решался: прямо ему или обойти. На вопрос, где тут в Волчьей Бурле гостиница для приезжих^, он поднял голову и серьезно ею мотнул — там! Гостиница, беленный известью дом с покосившимися низенькими крылечками по торцам, внешне по­ ходила на барак. Раньше тут, наверное, жили экскаваторщики с мест­ ных рудоносных карьеров, бульдозеристы. На работу их возили в кры­ тых грузовиках с деревянными лавочками в кузове, а жили по комна­ там, у каждого из коридора своя, с семьями, пацанами, с двухрядными гармошкаьми-хромками по субботам, со скандалами и драками, с бабьи­ ми сплетнями на общей, увешанной бельем кухне, с пропахшим жаре­ ной на овином сале картошкой, человечьим вскладчину теплом, которое разнесли теперь по горсточкам в такие ненадеж 1 ные белые панельные дома. — Вы корреспондет, да ведь? Из газеты? ■ Из-за деревянного, доведенного марганцовкой до ив'ета «под дуб», барьерчика улыбаласб навстречу женщина, дежурная, по-видимому, или администратор, а может, даже директор гостиницы. Потом оказа­ лось и то, и другое, и третье. Вместе. Нет, сказал он, я не корреспондент. Я так просто. Сам по себе. Но женщина улыбаться не перестала, хоть и не корреспондент. В комнате, где стояло шесть пустых свежезастеленных кроватей, она предложила выбрать ту, что будет ему по вкусу. Он и выбрал — в углу, у стеночки. А до больницы (на его вопрос), объяснила она, отсю- дова рукой подать. Через пустырь, через двор, где стройка, и как раз направо и будет больница. — А я думала, вы корреспондент,— добавила она еще.— Тут по­ звонили, корреспондент, сказали, будет, вот я и подумала. Нет, сказал он опять. Он не корреспондент, он просто. И женщина рассмеялась. Сверху у нее не хватало зуба, и она смеялась, стараясь не поднимать верхней губы, стесняясь дефекта. «А как вас зовут?» — спросил он тогда, и она засмеялась сильнее, и губа все же поьднялась. — Меня? — эас.мемась.— Д а раньше Дунькой звали, а ныне вот Евдокией Афанасьевной, заделалась. Скучно на пенсии-то. Ну и слава богу, думал, и слава богу, что так. - Через час, в свежей рубашке, выбритый и оглохший от волнения, он вышел из гостини 1 иы. У придорожной лужи на сей раз ходил большой черный ворон и поводил нрэдристым здоровенным клкывом — тоже, кажется, приме­ риваясь: не перейти ли? Он ходил враскачку, как начальник ' средней руки, заложив за спину крылья, смотрел недовольно. Ему словно не хотелось, чтобы были свидетели столь решительного дела. А когда граф на него оглянулся, ворон подпрыгнул и в два взмаха перелетел водное препятствие. Могу, дескать, и летать, не думай, пожалуйста! Пустота в животе росла, санки неслись с горы во весь опор, и нога у графа Монге-Кристо вьздрагивалн. Шел... В больничном дворе курили мужики в синих застиранных халатах