Сибирские огни, 1984, № 12

Авторитет его там ттал. Денег едва хватало самому одеться. Но тут он стал читать.- Читал, выписывал билеты на порубку леса, забавлял детей лесничего. Питался Егор вместе с кучером Зиновием и его женой, кухаркой, на кухне. Барыня отвешивала каждому два фунта сахару на месяц. В еде отказу или скупости не было. Среди гостей изредка стал появляться невысокий, молодой, но уже толстенький новый мировой судья, по имени Петр Евстафьевич Цвилинский. Хороший, такой приятный мировой судья, а не женатый. При нем тетка, вдвое его старше, но держит его в строгости, и квартира у них барская. Говорили на кухне, что она его и держит холостым. Но это все равно: судью Егор заочно полюбил. А потом узналось. Ровно через год лесничий разыграл Егора в карты. Д а, да. Приехал сам исправник, нрави­ лась ему жена лесничего. Заезж ал, оставался на карты и однажды, точно так же, как когда-то доктор Краснопольский увез его сам из аптеки Ансеева, исправник просто, видимо вперед сговорившись с лесничим, приказал Егору собирать свои пожитки, усадил его с собою рядом в богатый проходной, значит собственный, тарантас и на переменных тройках,— там две земских станции,— увез его в Змеево, писцом в поли­ цию. Еще год, опять длинный, полный приключений год из четырех времен— зимы, весны, лета и осени, проведенный Егором у мирового судьи, был годом его роста, равным курсу хорошей школы, тренировки, полировки и испытания юной души. Только- только, у лесничего, он начал чтение книг, разных, случайных. Но были приложения к журналу «Нива», который выписывала жена лесничего, и приложения классиков. А сам лесничий выписывал журнал «Родина» и не успевал прочитывать всего, что присылалось. Но думать по порядку Егор не мог. Недоставало постепенного, систе­ матического школьного развития. Думал он скачками и подчас противоречиво, в за­ висимости от того, кто из писателей или что из прочитанного волновало или даж е потрясало, а также от того, что видел, слышал и сам испытал. Рядом с молодым, хорошо начитанным, вполне культурным и законченным юристом он должен был учиться, прежде всего, как себя вести. Мировой судья брал его с собой в длительные поездки по уезду, из конца в конец; в дожди и снежные метели, зимой и летом и, видя, как Егор, сидя в тарантасе, несмотря на тряску по дорогам, доглатывал начатую книжку, Петр Евстафьевич выхватывал у него эту книж­ ку, просматривал бегло, иногда шутя прятал за свою спину: — Глаза испортишь, читаешь во время такой тряски. Д а и книжка эта — чепуха. Я тебе дам другую.— И не забудет, с тетушкой посоветуется. Та сама принесет в канцелярию книжку, проэкзаменует. Строгая, в пенсне на шнурочке, возраста не­ определенного — не то ей под сорок, не то еще старше. В поясе затянута осой и как оса жужжит: — Читай, но хорошо служи. Жалованье не за чтенье получаешь. А ну-ка, руки покажи... То-то, книгу не испачкай! Егор любил судью, но боялся тетушки. Слушался обоих, и это было ему на пользу. Судья не сделает замечанья, как надо сидеть за столом, а тетушка не цере­ монилась, учила, как держать нож и вилку, как есть и пить. При людях за столом надо и одетым быть подобающе. Судья сам чувствовал, что тетушке не нравится, когда, изредка, он сажал Егора с собою рядом за стол, а Егор не знал, можно ли отказываться, когда сам судья не проси-г, а приказывает: — Садись, садись, сейчас ты мне будешь нужен. И приучился, даж е в доме у своих хозяев-крестьян, больше слушать, а говорить сдержайно; стоять, пока старшие не попросят сесть. Руками все время оправляет по­ дол своей рубашки; под поясом, спереди, было бы гладко, а все складочки должны быть позади, так и рукам есть место, и работа. А во время вопросов, на которые сразу не сообразишь, как ответить, надо помолчать, подумать. Но в канцелярии удивлял Егор делопроизводителя, придирчивого усатого малоросса Свириденко: какое дело ни потребует, Егор через минуту разыскал и подал. А дел на полках сотни, по трем отделам: подсудных мировому судье и неподсудных, значит следственных, а есть еще отдел нотариальный. Все дела запоминает по .номерам. А когда переписывал начисто постановление о предании суду, неразборчиво на­ бросанное судьей или делопроизводителем, соскакивал с места и робко показывал на одну из важных бумаг в деле или на важное свидетельское показание в предваритель­ ном дознании. Делопроизводитель,., куря папироску и морща один ус, недовольно ворчал, и все-таки включал еще одно обстоятельство в постановление. И не из зави­ сти, ,по мотивам справедливости Свириденко распекал Егора и наваливал на него