Сибирские огни, 1984, № 11

— Браток, помоги. У меня водитель пьяный. Ты поставь машину в колею, покажи, как скоростя включать, я и поеду потихоньку. — Водитель-то много пил?— спрашивает Шестак. — Стакан всего ему дал. Но видишь, отключился, спит... Д а ты мне покажи только, куда скоростя втыкать? — Давно едете? — Три дня. И три ночи едем... Покажи скоростя... — Бензин есть? — Бензин есть... Покажи, я поеду. — Печка работает? В кабине теплб? — Тепло. Работает... Я поеду, браток, покажи... — А ты трезвый? — Трезвый я, трезвый. А водитель у меня пьяный. — Слушай ты, трезвый. Сейчас двенадцать ночи. Через два часа буди водителя — он поедет как нужно и куда нужно. А сейчас не тро­ гай. Пусть спит, устал он у тебя. И форточку открой, не то угорите... Ты меня понял? — Понял. — Ну, смотри. А не то сообщим куда нужно, как вы едете,— на всякий случай припугнул Шестак.— Будь здоров!.. И опять где ползет, а где летит под колеса дорога. Кажется, что «Магирус» втягивает эту ленту в себя. 31 декабря 1 К Амгуни подошли в четыре ночи. Река парила в свете фар. На берегу стояли уазик и ЗИЛ , несколько человек молча смотрели на во­ ду, которая густым киселем залила лед, закрыла вешки, обозначающие зигзаг на другой берег. Дорогу, обычно, размечают так, чтобы она шла над мелкими местами, отмелями и косами, которые каждый год сильная вода передвигает с места на место. Шестак подошел к оцепеневшим людям и, забыв поздороваться, тоже уставился на воду. Пар медленно поднимался — будто дыхание громадного животного. — Что делать будем, мужики?— наконец спросил он.— Или Новый год здесь встречать будем? Слова повисли в сыром воздухе. Никто не отозвался, не шелохнул­ ся. И только после долгой паузы в сторону Шестака всем телом р а з­ вернулся Н ачальник— так про себя определил Шестак этого человека (незамасленный дубленый полушубок, аккуратные унты, замшевая шапка с козырьком, выбритое, не утомленное лицо, спокойный любо- пытствующий взгляд). — Ты груженый?— спросил он. Шестак молча чиркнул ладонью ниже подбородка. — Ж аль.— Начальник помолчал, потом добавил; — План такой. Вода сама по себе не страшна. Она поверху идет Пошла недавно, значит, лед не успела проесть. Зигзаг помню хорошо — память у меня такая. Значит, ехать можно. Д а некому. ЗИЛ гружены! и навряд ли пройдет без помощи. Уаз прошел бы, да вот мой стари! боится.— Он кивнул в сторону невысокого шофера в распахнутой н; объемистом животе меховой куртке, из-под которой виднелся мехово! жилет и толстый свитер. Тот, не смутившись, охотно ответил: — Ага. Лучше плохо на берегу сидеть, чем хорошо лежать н. дне,— и коротко засмеялся. Но никто его не поддержал. Сердце у Шестака заколотилось, ладони вспотели, ноги стали вя