Сибирские огни, 1984, № 11

менее, чем она, эмансипированных жен­ щин, но вот незадача: нахрапистая девица, жаждущая признания «в кругу теорети­ ческой элиты», смотрится инородным телом в этой среде. Скорей уж похожа она на «проходного» персонажа романа — некоего «жукастого» таксиста, который эмансипи­ ровался от необходимости заводить семью и «сочинил себе такую жизнь, целиком со­ средоточенную на потреблении — кисло­ рода, яблок, радостей мужского одиноче­ ства». Духовный близнец этих персонажей — тоже таксист из повести С. Есина «Р-78». При случае может разыграть «поэтический» вечер и любовную страсть, но, П о т р е ­ бив , теряет к женщине всякий интерес. И таких «парных» героев немало можно подобрать в современной прозе... О чем говорит это? О том, что надо уметь отличать истинно раскрепощенного человека от духовного холопа, прикрыва­ ющегося звонкими фразами, гримирующего­ ся под того, чей облик признан всеми за положительный образец. Кукшины жен­ ского и мужского пола весьма заинтересо­ ваны в том, чтобы клокочущую в них злоб­ ную энергию приняли за животворящую силу, питающую современное общество. Союз хамов очень активен в создании та­ кой атмосферы, когда у людей опускаются ' руки: нет, бороться с ними нельзя, потому что за ними — законы развития общества, '«их же не прейдеши», бороться с н и м и все равно что сражаться против неостано­ вимого Прогресса; И тут может действи­ тельно возникнуть положение, когда хам­ ский поведенческий стандарт будет принят за современный стиль общения, а семья превратится в арену самоутверждения че­ ловека за счет близких. Ибо «отвоевы­ вание» прав в таком замкнутом сообщест­ ве означает их отчуждение у другого — сумма семейных обязанностей, по сути дела, величина неизменная. Вообще говоря, п р а в а у членов семьи в контексте проблемы разделения труда су. шествовали всегда. И во времена господст­ ва традиционного брака попытка мужа за­ ставить жену, скажем, пахать была бы вос­ принята как вопп 10 шее нарушение. Ныне сфера обязанностей каждого члена семьи складывается стихийно — в силу его мо­ ральных, экономических и иных возможно­ стей, то есть реального в е с а . Причем вы­ яснение этих возможностей происходит в в течение какого-то периода .— он-то и есть наиболее опасная эра неустойчивости для каждого брака. Именно на это время и приходится большинство разводов. С крушением семьи, основанной на ма­ териальном расчете, с полной дискредита­ цией брака-сделки и возникновением семьи нового типа исподволь сложилось недове­ рие не только к писаным кодексам (отсюда и издевки над Домостроем), но и ко всей старой структуре внутрисемейных отноше­ ний. Названное обстоятельство сыграло не­ малую роль в отмирании к у л ь т у р ы этих отношений. Культура пре.дполагает наличие формы, канона, системы условностей. Вот этого общепризнанного свода представлений, та­ бу в современной семье пока нет. Станов­ лению его помешали величайшие катаклиз­ мы XX века, разрушившие миллионы семей, создавшие проблему родителей-одиночек. Гигантские массы людей были сорваны с места и десятилетиями мигрировали по стране в поисках наилучшего пристанища. Понятие «дом» надолго было забыто — лю­ ди по многу раз в течение своей жизни пе­ реезжали из барака в коммуналку, из ком­ муналки в казарму и обратно... Вот почему лишь в самое последнее вре­ мя стали появляться произведения, в ко­ торых семья исследуется не столько как арена борьбы самолюбий (что было харак­ терно еще для «семейной прозы» середины прош'лого десятилетия), а скорее как обще­ ственная микросистема, страдающая не­ стабильностью из-за отсутствия «каркаса» условностей и табу. Тех условностей, тех необсуждаемых аксиом, которые, представ­ ляя собой своего рода «наезженные» мо­ дели поведения, помогают преодолевать мелкие кризисы. В романе С. Рыбаса «Стек­ лянная стена» показана молодая семья, которая едва не распадается оттого, что жена з а п о д о з р и л а мужа в неверно­ сти — так, ни от чего, помстилось... И на фоне этой истории показан' действительно серьезный кризис, едва не разрушивший во многом традиционную семью родителей героя. Но «патриархальная семья» устояла. Михаил Устинов, выведенный в романе, не сумел найти выхода из сложной ситуа­ ции — за него и его жену опять-таки реша­ ют родители, они безошибочно действуют в соответствии с определенной •системой представлений, которая велит поступать так-то и так-то. Родители «работают на интуиции», их поступками руководит не столько сознательный расчет, сколько к у л ь т у р а . Парадоксально во всей этой истории то, что Устинов — социолог, спе­ циалист по вопросам семьи и брака. Он вы­ ступает в клубах знакомств, дает консуль­ тации «трудным» семьям, пишет книгу, ко­ торая мыслится им как своего рода- до­ мострой нового времени, хотя он и не пре­ тендует на столь громкую славу в веках... Вывод напрашивается сам собой: рацио­ нальному регулированию жизнь семьи не поддается, законы ее развития непознавае­ мы на социологическом уровне... Эмансипация женщины, освободившая брак от меркантильной подкладки, стала залогом гармонического развития челове­ чества в эпоху социальной революции. Но затем попытки устранить «диктатуру люб­ ви» и утвердить институт брака на основе постоянного взаимопредъявления прав при­ вели к забвению культуры отношений в семье. Можно с уверенностью предсказать, что установившаяся в последние десятиле­ тия стабильность в развитии общества при­ ведет к складыванию таких форм семейно­ го быта, которые обеспечат его устойчи­ вость. Но для этого необходимо целена­ правленное воспитание чувств, необходимо, чтобы на место диктатуры самолюбий при­ шла диктатура совести. И литературе, ис­ кусству, как коллективному создателю до­ мостроя наших дней, несомненно будет принадлежать при этом решающее слово.