Сибирские огни, 1984, № 11

щей в настоящее время организации строи­ тельного производства. Это экстремальная, аварийная мера, кардинального решения проблемы такая форма организации труда не дает. Льоди чувствуют эту временность и полузаконность, судорожно торопятся, спешат хапнуть у государства побольше, причем отнюдь не только честными метода­ ми. Бригадир Иван Худяков непрерывно занят проблемой: где и как можно еще урвать, на чем еще можно «нагреть» <зо- его заказчика — строительно-монтажное управление. Двадцатипятилетние парни пы­ таются выдать себя за студенческий отряд, чтобы получить надбавку; для этого Иван ьюровит'выбить у приятеля липовую справ­ ку. Ворота специально навешиваются в ноч­ ной темноте в присутствии усталого, раз- лгякшего мастера; это для того, чтобы «устроить» недоделки, которые потом самим же устранить за дополнительную плату. И так далее, и тому подобное. Руководство все видит, но намеренно закрывает глаза, у него нет другого выхода:, шабашники необходимы. Возникает атмосфера нездоровая и в гражданском, и в человеческом смысле. Совместный нелегкий труд, к тому же по- ' лезный для общества, должен был бы спло­ тить членов бригады, сдружить их. Но это­ го на деле не происходит: получив деньги, люди моментально становятся чужими: «Только что живой и бурливый табор рас­ пался и затих». Есть нечто Пиратское во всем облике данного людского сообщества. П. Панецкому удалось резко и сильно высветить это традиционным в литературе приемом: сопоставив ложную суету денеж­ ных аппетитов и нечистой игры с действи­ тельной трагедией болезни и смерти. Упал с лесов Сашка Осипов, близкий приятель Ива­ на й один из ведущих бригадников: упал неудачно, сильно повредив внутренности. Но Иван Худяков, как и большинство дру­ гих, думает в этот момент не о здоровье и жизни друга; он боится, как бы не полетела премия и «аккордные», ибо он сам отчасти виновен в случившемся: второпях не соблю­ дались элементарные правила безопасности, работали ночью в темноте и без перил. И снова ложь: Иван спешит придумать обе­ ляющую его версию, вовлечь в игру самого Сашку и потом мучительно думает об од­ ном: скорее, скорее успеть получить день­ ги, пока не случилось непредвиденное. Все удалось: версия «прошла», деньги получены, и тут же проводивший своих товарищей бригадир узнает, что Сашка умер в боль­ нице... В повести много художественных по­ грешностей. Затянуты и однообразны сцены в больнице, где автор жмет на саму ситуа­ цию, впадая в сентиментальность. Не рас­ крыты судьбы и характеры героев за пре­ делами того', что происходит в повести: мы почти ничего не узнаем об обычной город­ ской жизни Ивана и Сашки. Сомнительна фигура мужчины в кепке, зловещего «гос­ тя», предвестника б^ды — бледная копия знаменитого мещанина из «Преступления и наказания». И все же повесть Пйтается с интересом. П. Панецкому удалось схватить сущест­ венную 'проблему. А. Шастин строит свою повесть «Семь ча­ сов до отъезда» (№ 6) как ретроспектив­ ное воспоминание двух людей, изначально руководствовавшихся в жизни различными нравственными принципами. Такое построе­ ние десятки раз использовалось в прозе, драматургии, кинодраматургии; от худож­ ника требуется очень большое усилие, чтобы избежать повторений, моральных прописей, проторенных сюжетных ходов. Отдадим должное А. Шастину: многие страницы по­ вести, особенно первые ее главы, увлекают; писатель создает ряд сильных, запоминаю­ щихся картин военного детства; тут чувст­ вуется неподдельная правда, истоки своеоб­ разного и сильного характера. Однако местами действие начинает скользить по проезженной колее. Конечно, оба героя, «хо­ роший» и «плохой»,— студенты, увлечен­ ные одной девушкой; конечно, один из них — Антонов— правдолюбец, всюду вмеши­ вается, борется за справедливость, а его приятель — карьерист и подхалим; конечно же, честолюбивая, мечтающая о сцене де­ вушка, выйдя замуж за Антонова, тянется к его антиподу Болотину, в конце концов уходит к нему: ■ее раздражает нелепая честность мужа... Следует отметить, что повесть А. Шасти- на намеренно лишена местного сибирского коло.рита, хотя ооновиое действие проис­ ходит в сибирском городе и герой ее по профессии ученый, исследующий этногра­ фию, язык и фольклор старинных таежных поселений... Зато признаки «места» в избытке присут­ ствуют в произведении Г. В. Жемчужникова «Нечаянный интерес, или Повесть о посел­ ковом мастере» (№ 3): «Дом мой байкаль­ ский стоит на горе, у самого полета чаек. Каждое лето живу я здесь, у самого чис­ того моря.^Живу и радуюсь, что отыскал на большой земле свой уголок, пристанище души». В самых первых фразах обозначены ведущие мотивы повести: восхищение вели­ чественным Байкалом й гордость своей при­ частностью к нему. Это чувство так сильно, что автор решительно отбрасывает все сю­ жетные ухищрения и «просто» смотрит на окружающий мир с высоты своего дома над байкальской кручей перед мощным ис­ током Ангары. В. Жемчужникову нельзя отказать в наб­ людательности, в социальном чутье: многие его зарисовки интересны и проблемны. Вот, например, ночующие в байкальском доме писателя туристы-байдарочники, три семьи из Академгородка, молодые ученые с де­ тишками мал мала меньше, которые отправ­ ляются в трудный и опасный поход по ог­ ромному озеру,— что это? Самонадеянный, беспечный вызов могучей природе или за­ конная, благотворная тяга к ней? Есть у В. Жемчужникова чувство значительности простых, будничных, непосредственно окру­ жающих его явлений. Живо описывает он, например, мытарства индивидуального за­ стройщика в поисках дефицитных стройма­ териалов, его беспомощность, его унижения перед разного рода «нужными людьми», например, перед «чугуннолицым» стеколь­ щиком, мастеровитым, но страшно развра­ щенным и избалованным. Жизненная правда есть и в контурах центрального ха­ рактера повести — поселкового умельца