Сибирские огни, 1984, № 11

сущности, это едва ли не по.сл.едний гигант­ ский резерв, дающий возможность людям начать все сначала. Но тут возникает иная сторона вопрюса: каким будет это предстоящее, опирающееся на Сибцрь деяние? Вновь, как неоднократ­ но было прежде, судорожным, безоглядным, целиком погруженным в «неотложности» сегодняшнего дня — или же разумным, взве­ шенным, сполна учитывающим ошибки прошлого? Это и есть для Распутина наи­ главнейшее, определяющее конечную судь­ бу края: в настоящем, как и в прошлом, он чувствует два взгляда на Сибирь, два подхода к ней: со стороны и изнутри. Один .— вожделенный взгляд на богатую провин­ цию, которую следует как можно скорей от этих богатств «облегчить». Другой — полный заботы и тревог о будущем гро­ мадного края со своеобразной судьбой, с неизмеримыми возможностями. Такой взгляд и стремится обосновать Распутин в своей статье. Именно для этого он подробно вспоминает освоение Сибири — одну из уди­ вительных, героических страниц русской истории, где проявилось активное, творче­ ское народное начало, где плодотворность исторического общенационального действия не подлежит сомнению. Не только героизм первопроходцев («движение, по большей части стихийное, народное, устремленное на свой страх и риск») имеется здесь в виду, но в наибольшей мере «тихий и незамет­ ный» труд крестьянина, целиком противо­ поставленный грабительским нашествиям чужаков: «Мнения о Сибири менялись, ин­ терес к ней то вспыхивал, то снова пропа­ дал, из золотого колодца .она превращалась в нечто вроде му­ сорной ямы, куда сваливали всех мастей преступников и нежелательных для^ правительств людей, а он, крестьянин, знай себе работал да работал и тяжелым трудом и нелегкой жизнью роднился с Ал­ таем, Енисеем и Леной все прочней и проч­ ней». С тою же целью Распутин стремится обозначить своеобразие исторически сло­ жившегося сибирского характера: «Как европеец в Америке превратился В тип янки, так и русский в Сибири видоизменился в тип сибиряка, имеющего отличия и в психи­ ческом складе, и даже в физическом обли­ ке». Писатель очерчивает этот характер в единстве разнообразных, порой противопо­ ложных свойств: упорство и упрямство, выработанное в борьбе с суровой природой, общинный дух и взаимовыручка в сочета­ нии со скрытностью и индивидуализмом, не­ сколько чрезмерно затвердевшее чувство достоинства и свободы (Сибирь — край, не знавший крепостничества), отсутствие со­ зерцательности и размягченности, цепкий практицизм... Все это вместе с неповтори­ мым природным обликом края тоже есть богатство Сибири, и будущие свершения не могут быть подлинными и прочными без понимания и любви к ней, без органическо­ го развертывания заложенных в ней естест- , венных и духовных потенций. «Осуществле­ ние Сибири», «исполнение Сибири»— вот единственно перспективная форма ее благо­ творного включения в грядущее чело­ вечества. Как мы видим, местный патриотизм, гордость своей великой «малой родиной», боль и тревога за нее играют очень боль- Шую роль в статье Распутина. В то же время здесь нет региональной ограниченно­ сти мышления, которая оказывается сродни все той же поверхностной романтике, сма­ кующей «Бирюсу», «Усть-Илим» или «Анга­ ру» как элементы экзотического орнамента. Какая там экзотика, какой орнамент, коГда речь лдет о судьбе нации и человечества, переплетенной с судьбой гигантского края! Вот сибирские масштабы и горизонты, вот границы той «точки зрения», которая по­ рождена сегодня Сибирью и соответ­ ствует ей. Статья «Сибирь без романтики» дает критерий для оценки всего материала «Си­ бири» за 1983 год. В. Распутин приводит мнение некоторых исследователей о том, что в нашем крае есть нечто более русское, чем даже в самой России; пр аналогии с таким мнением можно сказать, что в Иркут­ ске, в его литературной и культурной жиз­ ни «сибирское» начало сконцентрировано в большей степени, чем в других городах. Всем хорошо известен горячий патриотизм иркутян, их бережное, любовное отношение, к историческим и культурным традициям края. Как преломились эти свойства в идей- 'но-художественном облике произведений различных жанров, составивших разделы этого старого и авторитетного издания? Все крупные публикации раздела прозы в минувшем году оказываются связанными с Сибирью; снязь проявляется по-разному. Очень силен местный колорит в повести молодой писательницы В. Сидоренко «Разъезд Родниковый» (№1); пейзаж, ха­ рактеры, фольклорные мотивы. Проблемно повесть, однако, значительно выходит за ' местные рамки. Вновь по.днимая вопрос о сохранении главного богатства Сибири — величественной тайги, автор вписывает свою повесть в круг этических и художест­ венных поисков большой современной про­ зы; повесть «Разъезд Родниковый» по мыс­ ли, конфликту, поэтике перекликается с «Царь-рыбой» В. Астафьева, «Белым пароходом» и «Буранным полустанком» Ч. Айтматова, «Прощанием с Матёрой» В. Распутина. В рамках «школы» писатель­ ница, однако, обретает новые, свежие крас­ ки в сочетании строгого реализма с фан­ тастической символикой. Разъезд Родниковый — место, где сопри- ^касаются человек и тайга. Прямо у станци-' онных домиков «бьют родники, холодные светлые, искристые, над ними глубокое и ясное озеро с песком на дне», а дальше — огромный, немереный лес. Но волна «циви­ лизации» уже достает досюда: крошечный разъезд изображен накануне ягодного се­ зона, когда окрестную тайгу наводняют толпы горожан, захламливая родниковую чистоту «сволочными отбросами». Люди, живущие здесь постоянно, любят окружаю-’ щий их таежный простор, чистят озерко; но они же и направляют пришельцев в глубь тайги, открывая им «заповедные места»- слишком скучна и однообрзна их жизнь, нескладны и перекручены судьбы; радуют всякие перемены, новые люди, даровая вы­ пивка... Смутно, однакр, они чувствуют, что поступают скверно, что-то предавая. Автор показывает, что по отношенинЗ к природе город обращен сегодня дурной стороной, как бы выплескивая наружу сточные воды разрушительного, самодоволь-