Сибирские огни, 1984, № 10

зий. Он и за такое отношение был благодарен — не бо г весть что, но, по крайней мере, все по-человечески, честно. Так мол' и так ; хочешь — паши на здоровье, не хочешь — вот бог, вот порог. •К тому же, у Тарасыча, и для себя неожиданно, Никита вдруг стал вроде второго тренера. Тарасыч крепенько закл ады в ал , обычно по пят­ ницам, но на работу являлся как штык. Переодевшись, сидя за столом, с показной сосредоточенностью листал записи, дневники штангистов, иногда, склонив голову, с видимым трудом фокусируя взгляд, присмат­ ривался и, подойдя, молча показывал что к чему. П ок азав , как-то про­ сительно загляды вал в гл а за , и ему с готовностью кивали, мол, теперь- то все ясно... И Тарасыч, внимательно, твердо ступая меж разбросанны ­ ми блинами, во звращ ался й столу, «углублялся» в бумаги, распростра­ няя вокруг невыносимый сивушный запах . Никита, как-то видя, что Т а ­ расыч тяжелый, опередил его и показал парню что к чему. Тарасыч, сог­ ласно покивав, потыкав в Никиту пальцем , тот ж е палец, толстый, не разгибающийся до конца от многолетнего напряжения в хвате, возвел значительно к потолку„. Р ебята обращ ались к Никите на «вы», по имени, но на «вы» — это вначале его поразило. Хотя, работая в школе, попривык уже к статусу «дяденьки». Но одно дело — школа, работа, и совсем другое — спортзал, где он такой же, как и прочие... О казы вается — нет, не такой же. Молодые пашут — понятно, а он зачем ?— непонятно. Л адно ; вете­ ран. И тут неувязка: липовый какой-то ветеран, без славного прошлого з а плечами. Потоптался около кандидатской суммы и сошел — не он первый, не он последний: не-пошло. А теперь вернулся — зачем? Поди объясни каждому, попробуй объяснить. Если для здоровья — гантелек хватит, а если для души — то что ж это за душа т а к а я зловредная, что на потребу ей так упираться надо, такие тонны ж еле за лопатить!.. Тем более непонятно, к Тарасычу пришел. Отсюда, наоборот, кто выйдет на маломальский уровень, бежцт сразу — гиблое место, дыра. У других залы — дворцы; зерк ал а, тренаж еры , станки, пирамиды со снарядами , да еще форму выдают, талонами подкармливают, медкон- троль современнейший, сборы, поездки, летние базы ... А тут: все об ­ шарпано, побито... Чего тут Никита забы л? К дому ближе? Дудки: спря­ т а л с я— от большого спорта. Которым здесь и не пахнет. Здесь другие запахи : дерева, резины, пота, железа,* пыли, да еще Тарасыч по пятни­ цам благоухает... З а полгода восстановил он лучшие свои результаты в рывке и толчке. И д аж е, разогнавшись, проскочил на пяток килограммов-— воспрял, вдохновился, опять всякие мысли полезли. Но потом, конеч­ но, заколдобило. И еще год безнадежно, бессмысленно топтался он на месте, чуть опускаясь, чуть поднимаясь, выступая за завод или. личником в каких- нибудь плохоньких соревнованиях. А потом случилось то, что случилось — и он погиб; хотя,' быть мо­ жет, наоборот — ожил, зажил... В зале висел стенд — с рекордами в рывке и толчке города, области, республики, страны , континента, мира. И отдыхая между подходами, в который раз разгляды вая знакомые цифры]- пытаясь хотя бы мыслен- но^представить усилия, рождающие такие килограммы, Никита вдруг поймал себя на том, что ощущает в перечне этом какую-то нехватку: чего-то недостае’^, забыто, пропущено... Что? Фамилии штангистов? Д а ­ ты, города, где устанавливались рекорды?.. Нет-нет — это все- ни к че- ■ му... Чего же не хватает?.. Он уже начал остывать, отдых затягивался, и Никита вернулся к станку, где выполнял жимы на наклонной скамейке, прорабаты вая верхние пучки грудных мышц. И только когда закончил подход, послед­ ним, предельным усилием откинув гриф на крюки, и встал, встряхнул забитые напряжением разгибатели рук — трицепсы— понял: нет рекод- дов в жиме. М еждународная федерация исключила это упражнение из соревно- 7 Сибирски* огни Мк 10