Сибирские огни, 1984, № 10

Но потом... Ш кола, где он работал физруком, расщ едрилась: арен ­ довали пару дорож ек в бассейне, куда он водил своих архаровцев на уроки плаванья. А рядом с пропускным столиком зи ял а ды ра лестницы в полуподвал, по которой когда-то — то ли вчера, то ли тысячу лет н азад — он слетал, скаты вался, оп аздывал , торопясь, нервничая... а че­ рез два-три часа, медленно, невесомо, приглаж ивая мокрые после душа волосы, не чувствуя рукой веса сумки, восходил... И сейчас, проходя ми­ мо, он слышал — глухо, невнятно — знакомый грохот ж елеза: и колоти­ лось сердце, сокращ ались непроизвольно мышцы, сушило рот... Встретил и Анисимова: как работа, как калено, похудел, возмуж ал, заходи, гостем будешь, привет жене. Он просто т а к ск азал это «гостем будешь»— не со зл а, моторно, и Никита отчетливо видел: выскочило просто так, да и кто он для Анисимова, чтобы подозревать издевку — отработанный шлак, выброс, навоз для чемпионского поля — все это Н и ­ кита понимал. И хотя давно уже похоронил он мальчишеское честолю­ бие, ж аж ду реванша за сопливую кучу малу, давно уже не завидовал олимпийцам, на собственной шкуре сумев прочувствовать, что стоит за краткими мгновениями радости — все-таки вздрогнул внутренне, поник. И где-то глубоко внутри родилось вдруг ясное спокойное ощущение — ничего не будет — точка — ничего не будет. Вот оно, оказывается, что: значит, до сих пор сидела в нем какая - то призрачная, смутная, ненормальная н ад еж д а, мол, что-то будет — что? Впрямую он ни разу за это время не задумы вался об этом, не по­ зволял себе такой роскоши — снова мечтать, не мальчик ведь — но, вы ­ ходит, и не муж , коль во тьме кромешной, на донышке, какой-то чертик- авантюрист мозговал за него, хвостом обмахивался: мол, время идет и мышцы «забывают» «неправильную» силу, коуорая накопилась за по­ следние годы... а «забыв»,— при желании — смогут овладеть они нуж ­ ной, взрывной... А опыт уже имеется кой-какой, и техника поставлена, и пахать он может... Т ак что: чём черт не шутит?— спрашивал себя черт — л е т пять активного спорта еще есть, еще все может об ер ­ нуться как надо... К ак а я бессмыслица, ересь! Истин не т а к много, они давно с к а з а ­ ны: на н е т— и суда нет. И только тогда стал Никита спокоен, только тогда смог нырнуть он в черную дыру, спуститься по двум марш ам лестницы и ^поздо­ роваться с ребятами , поболтать, облокотившись о гриф на стойках и хлопнуть ладонью козла. А вечером, вытряхнув из сумки дочкины игрушки, застелив дно свежей газетой, он привычно, аккуратно сложил туда штангетки, кос­ тюм, пояс, бинты, ремни для тяги, полотенце с мыльницей, пару яблок. Сумку поставил под зеркалом в прихожей. На немой вопрос жены от­ ветил коротко: «Схожу, потаскаю железо...— И, поняв, этим не отдела­ ется, добавил нехотя:— Так, немножко... для себя:?. Так Никита ока зался у Тарасыча. И снова он — зверем в к л е т к е— выш агивал по залу , в сотый раз разгляды вая то размонтированный по к а д р а м ' рекордный рывок, то журнальные вырезки на фанерном щите, где победно вздымали руки, сияли, размазывая" по лицу пот, магнезию, слезы, вчерашние чемпионы. Тарасыч не очень-то горел насчет наглядной агитации — вырезки не об ­ новлялись годами. А то Никита подходил к зеркалу и с пустым грифом снова и снова имитировал упфажнение и потом, разогрев себя, взвин ­ тив, доведя до привычного ледяного бешенства, опять навешивал на гриф килограммы, без которых — верилось тогда свято — не жить. И пока перематывал эластичные бинты на запястьях, пока затя ги ­ вал потуже поясной ремень — спину чтоб уб еречь— пока натирал к а ­ нифолью штангетки, в которых ступня сидела мертво, не елозя, и н а ­ тирал ладони магнезией, пока подходил к штанге, пусто на нее глядя, и в последний раз — расслабленно — встряхивал плечи, руки и слегка, как бы подзуживая, сокращ ал самые мощные — че'гырехглавые бед­ ренные —■мышцы ног и, уже в стартовой позиции, найдя с миллиметро- 95