Сибирские огни, 1984, № 10

А Семен и не вспоминал о разговоре с отцом. Он попросту забыл. Д а и времени не было вспоминать. Другие заботы тревожили. Начальник лесоучастка, тот самыщ который н аправлял Семена на курсы десятников, никак не мог поладить с новым директором л ес­ промхоза, в райцентр ездил с неохотой, возвращ ался оттуда не в духе. «Пора, пожалуй,— решил Семен.— Сколько можно десятником в лесу ковыряться. И момент подходящий». Время он выбрал точно. Не ошибся. Директору леспромхоза толь ­ ко и нужен был такой сигнал с низов. Через неделю начальника лесо ­ пункта перевели на другое место, а на его место .посадили Семена Ани­ симовича КорненГОва. И для начала отправили в город на учебу, на но­ вые курсы. Пока он ездил, в Касьяновке случилось два события: женился Гри­ горий Невзоров и умер старый Анисим Корнешов. Жениться Григория заставила мать. З ал ади л а одно и то ж е: Женись, сынок, хватит одному. Сил у меня нет по дому управ ­ ляться. Веди молодуху. Д евок вон нынче, хоть лопатой греби. И не отвязывалась. П ела свою песню утром, когда Григорий уходил на работу, и вечером, когда он возращ ался. Григорию эти песни надое­ ли, и он, недолго думая, р а за три проводил из клуба до дому спокой­ ную, покладистую Анну Великжанину, а через неделю сыграли свадьбу. На третий день после свадьбы в избу к ним прибеж ала старуха Корнешова, Гришенька, сыночек родненький /помоги ради Христа! Анисим помират... С печки слезал и оборвался. Бок, говорит, шибко болит. Григорий кинулся к конюшне, запряг лошадь. Старика положили на сено в сани, укрыли шубой. И он повез его в больницу. Анисим был в забытьи, тяжело, через силу, дышал. А руками шарил и шарил по ту­ лупу, пытаясь что-то убрать. Григорий, повидавший немало смертей, заметил судорожные, суетливые движения и понял — не довезет Аниси­ ма живым до больницы. Он хорошо знал, что случается после того, ког­ да человек оберется. Но лошадь не останавливал, подгонял, она беж ала ходкой, убористой рысью. Н а кочке тряхнуло, Анисим завозился и по­ дал слабый голос; — Кто это? — Я, дядя Анисим, Григорий Невзоров. — Погоди, Гриша, останови. Приехали. Слезать надо. Анисим медленно открыл гл а за и долго смотрел в небо, которое низко и морозно нависало над ним. На старой задубевшей коже явст­ венно проступала бледность. Григорий остановил лошадь. По обе стороны дороги, в густом зим ­ нем куржаке, стояли высокие сосны. Стояли в безветрии и в ' тиши не шелохнув ни единой веткой. Д яд я Анисим,— Григорий свой голос притушил в этой тишине — Может, что надо? — Семка не приехал? Хотя когда, так а я далища... Старый Аниси'к смотрел в небо. Г л аза его были неподвижны. Господи, прости все грехи мои, если можно их простить. В сты­ де помираю. Прости меня, господи! Ничего на понимая, Григорий наклонился к нему, пытаясь вникнуть в смысл бормотанья. Анисим уперся в него взглядом. Гриша, помираю. Каюсь, хоть тебе покаюсь, а то тяжко. Такого поганца вырастил. Руку-то я Семке нарошно... от фронта спас, а от по­ ганства... Тяжело мне помирать. Господи, прости мою слабость. Бледность на его щеках проступила сильней. Быстрей зашевелились руки, скидывая что-то невидимое с шубы, быстрей, суетливей, но вот успокоились, дернулись и затихли. Григорий постоял над санями, сняв шапку, потом нахлобучил ее на голову и стал разворачивать лошадь. Шел сбоку саней, держ ал в руках вожжи, а в ушах у него звучали Анисимовы слова. Доходил их смысл. 70