Сибирские огни, 1984, № 10

когда подняли первую рюмку за фронтовика, они на секунду встрети­ лись взглядами , и Зинаида часто зам ор гал а, отворачиваясь. Семен не­ заметно, но сильно пнул ее по ноге. Она улыбнулась, сд ел ал а вид, что ровным счетом ничего не произошло. А двери уже больше не закрывались. Валом валили соседи. В избе стало шумно от громких голосов, клубами поплыл табачный дым, см е­ шанный с ядреным запахом сивухи. Скоро привели Егора Завалихина с гармошкой, и стар ая невзоровская изба загудела, заскрипела полови­ цами от неистовой, хмельной пляски. Гуляли всю ночь, до самого утра. Проснулся Григорий только, после обеда, на сеновале. Открыл гл а ­ за, долго смотрел на косой солнечный ‘луч, который проникал в щель и в котором густо плавали пылинки.' Голова болела — хватил вчера лиш ­ ку. На душе, как и во рту, было погано. Только сейчас доходило до него, в полной мере,— Зинаида чуж ая ж ена. Та сам ая Зинаида, о которой он не забы вал , которую всегда помнил. И когда их, молодых десантников, выбрасывали за линию фронта, и когда их крепко потрепали, и когда он остался один, бродя, к ак зверь по лесу, и потом, в п арти занах , и еще, всю оставшуюся войну,— он помнил ее огромные черные гл а за и теплые, соленые слезы на своих губах во время проводов. Не раз смерть пыта­ лась схватить его за глотку, но он выворачивался, и опять же помогала мысль, что в далекой Касьяновке ж дет его Зин аида. А теперь она — чужая жена. Н а лестнице послышалось кряхтенье, на сеновал зал е з старик Невзоров. — Голова-то сердится, поди? — Есть немного,— хрипловато отозвался Григорий.— Поправить бы ее, тятя, , — Л а к за тем и прилез. Спускайся быстрей. Снова сели за стол. Н а старые дрожжи хмель быстро ударил в го ­ лову. Старик Невзоров понимал, что на душе у сына не весело, и пы тал ­ ся развеселить его. Но Григорий, хмурый и молчаливый, упорно глядел в пол, на шутки не откликался. Старик крякнул. — Ты вот чего, Григорий, плюнь на нее! Д а нынче бабы вон ш та­ белями леж ат, любая голову сломит, за тебя побежит. Григорий на эти слова не отозвался, ск а зал совсем о другом: — Пойду, тятя, по деревне пройдусь. — Пройдись, пройдись, оно понятно, дело-то'такое... Григорий вышел на улицу, долго стоял напротив дома Корнешовых, расставив ноги и покачиваясь с носков на пятки. И опять думал, нали ­ ваясь неиспытанной раньше злобой, о том, что Зинаида — чуж ая жена. А ведь он мечтал назвать ее своей. Не знал Григорий, что Зин аида в эту минуту подглядывала за ним, чуть отодвинув занавеску. Прислонившись к косяку, вытирала слезы и долго еще провож ала его взглядом , пока он шел по переулку, пока не скрылся за высоким заплотом. Но далеко Григорий не ушел. Сразу зазвали в гости. Фронтовика — в передний угол, пошла гулянка в гору. Домой он вернулся пьяным. - — Это они, значит, меня похоронили! — распаляя самого себя, вы ­ крикивал Григорий,— Раньш е времени похоронили! А водку он вчера притащил откупаться, что ли?! — Д а бог с тобой, Григорий. Что теперь!— Пытался успокоить его отец. — Со мной никого нет, ни бога, ни черта! Я вам похороню! Я вас самих похороню! Отсиделись тут, в тылу, крысы! Я вам наведу дис­ циплину! ■Григорий, нетвердо ступая, двинулся в кладовку. В кладовке храни ­ лось ружье. М ать истошно закричала, отец хотел было зад ерж ать его, но Григорий сильной рукой отодвинул старика в сторону. Покачиваясь, он подошел к дому Корнешовых, остановился и вски­ нул ружье. — Выходи, начальничек! Потолковать надо! Выходи, кому говорю!