Сибирские огни, 1984, № 10

лодому, теплому телу? К акое горе одолело его? Не видел Григорий Фо­ мич причин, чтобы так страшно закончить жизнь И з открытых окон вылетал хриплый, надсадный крик Анны: Д а почему ты меня не позвал, сыночек! Почему про свое горе не р ас ск а зал мне! т у *' — " в а ^ ч к а / * ^ ^ ’ ® испуге, вскрикивала Светка: Р^е^овый автобус остановился прямо у раскрытых настеж ь тесовых ворот. П ассажиры смотрели с любопытством и страхом. Из передней двери выпрыгнул Серега с растрепанной бородой, помог сойти Валенти ­ не. Григории Фомич молча обнял старших детей, проводил в избу и там с новой силои завыли, запричитали. После обеда гроб вынесли из избы. Д линная лю дская лента, подни­ мая пыль, потянулась на кладбище. К акая-то старуха д ер гала Григория Фомича зд, рукав, быстрым, шипящим шепотом говорила, что ему нель­ зя гроб, но он только мотал кудлатой головой и крепче сжимал грубо обструганные сосновые носилки. Снова 'перед его глазами были белые, к ак после бани, руки с синими ногтями. Пыль пудрила черный костюм И ван а, который шили ему на свадьбу. Григорий Фомич, не сказавший за весь день ни слова, вдруг загово ­ рил. Ему было легче от этого и он говорил: Вот, мать, всё, пришли... Принесли сына. Меня бы, старого, надо туда тащить, а не его. Всё, мать; пришли... Впереди показалась серая ограда деревенского кладбищ а. У Гри­ гория Фомича^ ослабли , обессилели ноги, он чуть не выпустил носилки. Тугой, душный комок застрял в горле, глаза словно запорошило песком, и, все, что происходило потом на кладбище, виделось ему сквозь беле­ сую пелену. Вечером, когда уже все разошлись с поминок, Анне стало совсем худо. Сбегали за фельдшерицей, та поставила ей укол, и Анна, наконец, утихла, уснула. Григорий Фомич вместе с Валентиной и Серегой тихо, стараясь не шуметь, вышли из избы на веранду. Ночь прохлады не принесла, как и днем, было ж арко , душно. Сидели молча, горестно гляДя друг на друга. Серега, к ак и Иван, копия отца, такой же высокий, сухопарый, кудлатый, горбился, ерошил жесткие черные волосы. Тянуть молчание дальш е становилось невмоготу, хоть что-то, но надо было говорить. — Я сейчас, одну минутку,— Серега поднялся и вышел. Вернулся с бутылкой и стакан ам и .— Поставь, сеструха, заж ев ать чего-нибудь. Валентина молча принесла им закуску, молча качнула головой, от- к а зы в а я ц , когда Серега подвинул ей водку, и села на прежнее место. Григорий Фомич примерился было к стакану, но пить не стал — не шла сегодня водка, не тот случай. Серега свою долю тоже отодвинул в сторону. — Вот так, батя... Скажи — с чего он надумал? — Ума не приложу. — Мы тут с Валентиной раскинули мозгами. Сожрали они, батя Ивана. — Кто — они? ' , — Сам знаешь. Валентина вон слышала, когда гроб выносили, Светка борм о тал а:— Прости, Ванечка, прости. — Так жили-то душа в душу, чего уж тут... — Со Светкой, может, и душа в душу.„ — Ты ведь нас, папа, лопоухими воспитал, телятками добрыми. Меня с Серегой хоть город обтесал, а Иван т а к и остался. — Погоди-ка,— насторожился Григорий Фомич.— Как тебя пони> мать? Не так , значит, воспитывал? А как надо было?