Сибирские огни, 1984, № 10

ЧАСТЬ III Город и Худоо^ник ГЛАВА 1 . НАЧАЛО Он сидел в мастерской без света, и ему казалось, что холодный и вьюжный декабрьский вечер, тоскливо завывавший ветром в каминной трубе, тянется не один год. Наконец шемяшее чувство одиночества, ко­ торое, наверное, заставл яет выть на луну одинокого волка, выгнало е г о . из кресла и привело к мастерской Ивана. Он постучал. Ответ прозвучал еле слышно. Константин д аж е не был уверен в том, что не ослышался, и поэтому осторожно заглянул внутрь. Иван стоял возле мольберта и смотрел на свежезаконченный холст. — Проходи,— он отвернулся от мольберта и взглянул на него.—* У меня такое ошушение, что этот вечер длится целую вечность.’ Сколько времегни? — Половина восьмого.—^Он вошел в мастерскую , стал возле окна и начал разгляды вать морозные растения на стеклах.— Н е хочется о ста ­ ваться одному в такую погодку, сидел, сидел — и так а я тоска напала.... — Вот смотрю я на собственное творение,— заговорил И ван ,— и вижу ведь, чего-то ему не хватает. Только, чего?.. — А я уже третью неделю бездельничаю ...— Константин говорил негромко и невнятно, словно беседовал вслух сам с собой.— Все валит­ ся из рук. Писать не могу, К тому же нейдет из головы Аглая... — Судьба у нее т ак ая ,— покорно вздохнул Иван .— Что на роду ко­ му написано...— Он снова вздохнул и наконец оторвался, от мольберта.— Я до больницы тоже ведь уж ас какой впечатлительный был. Теперь все по-другому. Теперь я твердо усвоил, что жизнь устроена так, к а к она устроена. И принимать ее надо целиком. Когда хорошо — хорошо, когда плохо — тоже хорошо, потому что неизвестно, как все потом обернется, может, и к лучшему. — Она мне перед самой своей смертью рассказы вала свой сон про , радугу. Недавно я написал небольшую картину, «За радугой» называет-; ся. Н аписал, и н апала на меня меланхолия черная. — Там, в больнице, хорошо... спокойно... Наверное, от лекарств, но -все равно хорошо. Я там думал много, времени как будто вовсе не суще-; ствует, можно думать сколько угодно. Тогда мне все и открылось. , • — Почему у меня все не так , как должно быть? Ведь я совершен* но, катастрофически несчастлив!..— напряженным голосом говорил Кон­ стантин.— Сначала Д иана, потом Аглая... — Я раньше тоже раздражительным был,— сочувственно вставил И ван ,— когда смысла жизни не знал. Константин посмотрел на мольберт, на котором стоял этюд с дере­ ва, сломленного бурей, и спросил, помедлив: • — А теперь знаешь? Иван застенчиво улыбнулся в ответ. — Д а ,— ск азал он,— конечно. Оставив И вана в его мастерской, Константин прошел в кухню. Сно­ ва один!.. Чтобы чем-то себя занять, взялся готовить ужин. Потом си­ дел, облокотившись о кухонный стол, и неторопливо размышлял о своей жизни, жизнях И ван а и Петра, волею судеб скрестившихся с его собст­ венной; и мысли его текли ненавязчиво и плавно, как бы подстраиваясь под солидное бульканье картошки на плите и в связи с вышеупомянутой