Сибирские огни, 1984, № 9

Это что же такое? Это ж наваждение какое-то! Они что — отдельно от тела, сами по себе глаза у нее?! Сколько живу, девушку ни разу уви­ деть не удалось, а только одни ее глаза. Может, они просто мерещатся всюду мне?.. Но как-то утром увидел, наконец, и саму Фатиму. Издалека, правда. Сидел на самой верхотуре сруба, подгонял очередное бревно. Глянул на дорогу, ведущую к центральной усадьбе совхоза,— вдалеке пыль клубится. Подумал, что это директорский газик, так как облачко пыли приближалось к хутору очень уж быстро. А уже через минуту на дороге явственно обозначился галопом скачущий всадник, даже услышал бе­ шеный стук копыт. Другие плотники тоже побросали топоры и разинули рты: такую дикую скачку увидишь не часто. А топот копыт нарастал, и вот уже всадник поравнялся с нашей стройкой. Им оказалась девчонка в пест­ ром платьице на вороном взмыленном коне. Д а это же Фатима на своем Каракере! Вот это— да-а! А девчонка лихо осадила коня у саманной избушки, спрыгнула на землю и тут же исчезла, словно растворилась... Привидение... Таинственная незнакомка... Я тут же во что бы то ни стало решил увидеть ее ближе, познакомиться с ней. А для этого ее надо где-нибудь подкараулить. Конечно, можно сделать проще: зайти в ка­ захскую избушку, например, в то время, когда семья ужинает. Но какое же там может быть знакомство? Вечером того же дня я стал непринужденно бродить у избушки, возле кошар, в лесочке: не мелькнут ли. где-нибудь черные глазенки? Мелькнули! В окне кошары, когда я проходил мимо, на один миг выста­ вилось круглое личико,— я даже заметил, как нос белым пятнышком расплющился на стекле,— и сразу же исчезло. Я бросился в кошару, прикрыл за собой ворота. Здесь стало совсем темно, два крохотных оконца почти не пропускали и без того тусклый вечерний свет. Я замер, прислушиваясь. Было темно и тихо. Кисловато пахло овечьим навозом. Под потолком кто-то жалобно пискнул. Навер­ ное, там было гнездо ласточки, и вывелись уже ласточата. — Фатима, ты не бойся,— тихонько окликнул я. — А я и не боюсь!— весело отозвался из темноты тоненький деви­ чий голосок.— Открывай давай двери, а то боксом тебя бить буду! — 0-го! А если убьешь — кто отвечать будет?— Я стал открывать тяжелые, сколоченные из толстых плах ворота. И не успел на полшага открыть, как под руками у меня скользнуло что-то пестрое и выскочило на улицу. — Сам ты дурак длинновязый!—^ послышалось за воротами. После этого случая глаза Фатимы преследовали меня реже, она ста­ ла еще осторожнее. КЬнечно, жить бок о бок и не встречаться — было не­ возможно. Но при внезапных встречах она исчезала так проворно, слов­ но это была не девчонка, а ящерица. Я за все время даже разглядеть ее как следует не смог: что-то такое тоненькое, смуглое, неуловимо­ верткое-. Мы уже ставили на дом стропила, когда приехала ко мне в гости Маруся Чаусова. Я работал на самой верхотуре, слышу — на дороге тарахтит. Пригляделся —Маруся, верхом на мотоцикле. Подкатила к нашей стройке, со всеми вежливо поздоровалась, а у самой.—одни зубы блестят, так пропылилась. Я сказал плотникам, что это моя одноклассница, и повел Марусю на озеро умываться. — Освобождаем тебя, Серега, седня от работы!— крикнул вслед нам бугор.— Так что до утра тебе как бы увольнительная!..