Сибирские огни, 1984, № 9

в бондарню вошла женщина,— маленькая, моложавая на вид и быстрая в движениях. Она внимательно оглядела меня,— у , нее был пристальный, цепкий взгляд, будто она ощупывала тебя руками. — Внук вот приехал... Я тебе о нем рассказывал,— виновато как-то сказал дедушка. — Вижу. Чего ж в избу не идете? Парень небось проголодался с дороги. Это была жена деда, мамина мачеха Акулина Спиридоновна. Преж­ де я не видел ее никогда, а знал о ней лишь по рассказам матери. Дед женился на ней после смерти первой жены, когда маме было всего десять лет, а братишке ее, Васе, и того меньше. Акулина Спиридоновна была дочерью местного дьячка, имела образование, была намного моло­ же деда, и вступить в этот неравный брак с простым мужиком-земле- пашцем заставило ее, как полагала мама, то обстоятельство, что и ойа осталась вдовой-разведенкой. Так же, как и дед, с двумя малыми деть­ ми на руках, к тому же в молодости дед отличался неотразимой моло- деческой красотою. Вот и сошлись пара — гусь да гагара. Мачеха сразу невзлюбила падчерицу,— мою маму, и той пришлось в десять лет идти в люди; сперва нанималась нянькой в зажиточные семьи, а стала по­ взрослее— ходила на полевые работы: копать картошку, вязать снопы, копнить сено и солому... — Она, мачеха-то, сразу взяла папашу за глотку,— рассказывала мама.— Бывало, своим детишкам — все, а нам с Васей — фигу с маслом. По утрам пока их не нажорит— мы не смей с полатей высунуться. А нам уж потом, чо останется. И все это на глазах у тяти... В работни­ цах когда была, он наведать придет, гостинчик в бумажке принесет. Оладышек, бублик надкусанный, не то — пару блинчиков. Я уж дога­ дываюсь: или объедки со стола стянул, или, когда сам ел,— в рукав спрятал... Вот такая она, распрекрасная Акулина Спиридоновна... Пока дед решал вопрос с моим устройством в бригаду калымщи­ ков, я прожил у них несколько дней и нагляделся и наслушался всякого. И диву давался этим странным отношениям, которые были между стариками. Д аж е теперь, когда, вспоминая, я сужу о них с высоты прожитых лет, мне все равно многое непонятно. Ну, во-первых,— как эта маленькая и заурядная по виду женщина смогла осилить, согнуть в три погибели красавца деда, умного человека и большого мастера своего дела? Да какой там черт согнула — превратила в тряпку! Неужели с такой сокру­ шительной силою действовало на деда ее образование? Правда, сам он тоже умел читать и писать — осилил грамоту само­ учкой. Акулина же Спиридоновна имела дедагогическое образование, всю жизнь учительствовала в младших классах. Учитель на селе счи­ тался самым образованным и культурным человеком, с ним раскланива­ лись почтенные старцы, к нему шли за советом, за помощью, если нужно было написать какие-то важные бумаги. Может, это вот и сразило наповал малограмотного деда, и он пошел в добровольное рабство к строптивой своей жене? Тем более, если еще принять во внимание железный ее характер... По крайней мере, за те несколько дней, пока жил у деда, я мог убедиться, что он не только подчинялся и потакал ей во всем, но даже сам как-то старался быть похожим на нее, переняв ее внешние привычки и манеры. Дед был суров и высокомерен с людьми (исключая, конечно, свою Акулину Спиридоновну), не терпел возражений, и если с кем из соседей беседовал, то не просто говорил, а непременно изрекал неоспо­ римые истины. Все это, как мне казалось, было перенято им от жены. Именно у нее был такой характер, который, наверное, сложился за многие годы работы с детьми в школе, где она привыкла только повелевать. Дед не только перенимал внешние манеры жены, он даже словечки и обороты речи ее усвоил. Например, она любила повторять, почему-то 82