Сибирские огни, 1984, № 9

зал? У всех дети как дети!.. Медведев диссертацию защитил, ученый, д от этого вечно скипидаром несет или еще какой-нибудь дрянью, ГЛАВА 2 АГЛАЯ Дверной звонок неуверенно звякнул, словно кто-то нажал на кнопку и испуганно отпустил. Константин заколебался: открыть? не стоит?.. Но когда звонок прозвенел вторично, он пошел отпирать. За дверью стояла Аглая. На ней было длинное черное пальто. Пу^ шистая, натянутая на самые глаза шапка из черно-бурой лисы и такой же воротник заиндевели на морозе, но пока она поднималась, по лестни­ це, они успели оттаять, и пар от застывшего дыхания поблескивал на длинных волосках меха бусинками капель. Она глядела чуть исподлобья, и во взгляде ее было что-то от выражения, с каким несправедливо оби­ женный ребенок смотрит на взрослого. — Кто к нам пришел!— заговорил он тем фальшивым тоном, ка ­ ким обычно говорят с детьми старшие и который он усвоил по отноше­ нию к ней с их первой встречи.— Ну, проходи, проходи... — О й !— воскликнула Аглая, увидев в неосвещенной мастерской горящий камин. Подбежала к нему и присела на корточки.— Камин... настоящий., откуда? — Реализую остатки инженерного мышления,— усмехнулся он. Тут печки раньше сложены были — дымоход сохранился. Плюс немного авторской фантазии. — Ты его сам сложил?! — поразилась девушка. Он улыбнулся: ее неприкрытое изумление льстило. — Понимаешь,— мягко и задумчиво начал он, тоже подходя к камину,— огонь... свет вообще... Человека так же притягивает оь'онь, как мотылька или бабочку. Будучи совсем еще ребенком, я испытывал стран­ ное влечение к свету К солнечному свету. Он был для меня загадкой: я его видел — значит, он существовал, но я не мог его потрогать,^ у не­ го не было плотности. В этом была непостижимость настоящей тайны.— Он помолчал. Детские воспоминания проявлялись, как на фотопленке.— Поток света проникал с улицы через стекло и упирался в пол. В нем вспыхивали золотистые пылинки, а рука становилась розоватой и полу­ прозрачной. Это было так замечательно, чтб однажды я реьпил поймать свет. Он не отрываясь глядел на огонь. Собственные его слова, его голос, размеренный и монотонный, доносились издалека. Он ощущал полный душевный комфорт. Будто и не было двух мучительных недель, изма­ тывающей душу и мозг бессонницы, лихорадочььых, порой до отчаяния, поисков тех единственно возможных художественных средств, которые позволят ему обратить в образы и передать людям то, что хотел бы сказать им. „ - Предельная обостренность всех чувств сменилась апатиеи. Это было закономерно: мозг требовал отдыха. Но однако это не мешало Констан­ тину думать о том, что симпатичная девушка со светлыми кудряшками, присевшая на корточки перед камином, пожалуй, в него влюблена. ■И что за последнее время стоит ему неожиданно посмотреть в ее сто­ рону, как он встречает ее словно бы немного удивленный взгляд, робкий и восторженный одновременно, который она тотчас испуганно и стыдливо отводит. Что греха таить? Ему была отнюдь не неприятна эта робкая влюбленность, которую она тщетно пыталась скрыть. Его привлекало и слегка забавляло ее чувство. Но ответить на него, полюбить... Он слиш­ ком ценил свободу. И потом, она выглядела несовременной, казалась хрупкой духовно и попросту наивной, чтобы можно было повести себя с ней так же спокойно и бесцеремонно, как с другими, знающими что к чему. Отношения с ней потребовали бы от него душевных сил и време- - 57 .