Сибирские огни, 1984, № 9

женщина... Я создана, чтобы любить. Мужчины никогда не бывают так совершенно и безнадежно одиноки, как женщины.— Она шмыгнула носом. — Э-э, нет,— поспешно подошел к ней Петр,— чур не плакать! — Я и не собираюсь вовсе...— Она отошла от них и вдруг задумчиво заговорила стихами... Слепая ночь — и месяц поводырь. Плащ на двоих истерт до звездных дыр. Идут от дома к дому и окну; «За-ради господа пустите отдохнуть...> Но тесен дом — и мы в нем крепко спим И видим счастья светлые круги, А тени удаляющихся спин Во сне до невесомости легки... Она помолчала. — Вы думаете, я совсем молоденькая, так надо мной смеяться можно? Я чувствую себя так, будто мне сто лет и я знаю всю жизнь наперед. Почему так? И почему меня никто не любит?..— На ее ресни­ цах блеснули слезы. — Неправда, я люблю! — выкрикнул неожиданно появившийся в дверях Иван так громко, что все вздрогнули. Она с улыбкой обернулась и подошла к нему, со вздохом погладила по щеке: Знаю, Ванечка, знаю... Д а только не так любишь, как мне хо­ чется. У тебя любовь всечеловеческая, вселенская. А я хочу, чтоб только меня — и никого больше... Она отошла кокну .— И дождь этот тоскли­ вый! Сплошную грусть и философию навевает... Константин не сдержался и хмыкнул. Она быстро глянула на него и вдруг обратилась к Петру: — Спой что-нибудь свое, душевное! — И-ээх! — Тот ударил себя по к о л е н у .- И то верно! Сейчас гита­ ру принесу... У Петра оказался сочный, неожиданно приятный баритон с цыган­ скими надрывными нотками. Гитара, которая выглядела игрушечной в его руках, негромко вздыхала и постанывала, когда он ласкаюше пе­ ребирал струны своей могущей свалить быка лапищей.. Подперев ладонью подбородок, Аглая, не отрываясь, смотрела на него и в особен­ но чувствительных местах начинала подпевать высоким голоском. Разошлись за полночь. Иван пошел провожать Аглаю, им было по пути. Леонид сел в такси. Константин стал наводить порядок. Возвратившись наконец из кухни в мастерскую, он увидел, что Петр без него похозяйничал: у стен были расставлены пришедшие в багаже картины, полученные на днях из Ленинграда и только распа­ кованные. Петр сидел в кресле, держа на коленях какое-то полотно, и внима­ тельно его разглядывал. Константин на цыпочках подошел к нему сзади, заглянул через голову и вздрогнул — Диана! — Ну и баба,— с нажимом заявил тот, не отрывая взгляда от портрета.— Прямо дьяволица какая-то! Что — неужели'в жизни так же хороша?.. Лучше...— негромко ответил Константин и с упреком восклик­ нул; — Угораздило тебя ее найти! — Познакомь,— неуверенно попросил Петр. — Уехала! Давно и далеко.— Налил себе рюмку коньяка и залпом Еыпил. Посмотрел на портрет и с горечью добавил: — А что дьяволи­ ца — верно!.. — Темнишь чего-то... — Нет!.. Скажи мне, Леонид в самом деле такой или выпендривался больше? — И выпендривался. Хотя мыслишки подобные в нем, конечно,