Сибирские огни, 1984, № 9

спрашивается, мне тащить ее из этой благодатной грязи, выбиваясь из сил? Зачем пытаться придать ей человеческий облик? Почему бы мне не воспользоваться собственным умом и не заставить более глупого индивида плясать под свою дудку вприсядь? От жизни надо брать все, что она может предоставить тебе. — Верно,— подтвердил Константин, в голосе которого звучала настораживающая нотка.— А ежели не дает — так взять! — Он ударил по столу кулаком. Петр в недоумении уставился на него. — Д а ,— Леонид вежливо улыбался.— Почему же не воздать мне должное' — ведь я талантлив! — Колбасой, соседкой и квартирой? — поинтересовался Константин. — Д а хотя бы! — Глаза Леонида оживились и заиграли на непод­ вижном лице.— Хотя бы! — с вызовом повторил он, оглядывая присут­ ствующих.— Мой девиз: слава, деньги, поклонение! И я не стыжусь признаться в этом. Во всяком случае, я не лгу, как многие.— Он про­ тянул свою рюмку Петру, державшему бутылку. — Ты-то, похоже, свое возьмешь,— процедил сквозь зубы Петр, не ожидавший столь странного поворота в разговоре. — И возьму! — глаза его на миг сузились, рука, лежавш ая на столе, сжалась в кулак так, что побелели косточки. А через мгновенье это был уже милый обаятельный человек, который деликатно спрашивал Кон­ стантина: — Вы позволите задать вам один сакраментальный вопросик? Тот кивнул утвердительна. — На что вы живете? Константин подумал, взвешивая меру откровенности, потом решил, что скрывать ему нечего, и ответил: — Ну, из Фонда кое-что перепадает, так, крохи пока. И дворником устроился в нашем дворике. Пардон за плохой каламбур. — А не задевает; из Академии — да в дворники? — П ож ал у й ...^ он помедлил,— впрочем, если вдуматься не очень! Хотя положено, чтоб непременно задевало, я понимаю. — Видите, как я вас подловил! — обрадовался Леонид.— Почему вас не задевает это? Д а потому, что вы людишек-то в глубине души презираете! Ставите их гдё-нибудь далеко под собой. — Хмм,— Константин задумался над его. словами. Потом резко вскинул голову и заговорил: — Нет! Не то! Я рассматриваю себя как мастерового. Не существует принципиальных различий между работой каменщика, к .примеру, и моей. Ну разве что каменщиков больше, чем художников. Но хороших каменщиков так же мало, как и хороших художников. Я не мыслю себя вне моей работы. Это мой воздух. Для вас же работа — один из способов достижения власти над другими людьми. У нас разные критерии. Но, кто знает, может, правы вы, а не я? — Ммужики...— перебил их Петр,— вы мне надоели своими прин­ ца... принцупи... тьфу ты! одним словом, умненькими разговорчиками! И Аглая вон заскучала... Девушка смутилась, искоса посмотрела на Петра. — Вы все о^ень умные,— сказала она,— честное слово, очень-очень! Но... только ты не прав, Леонид. Выразительные брови Леонида поползли кверху: — Д а неужели? — он наигранно усмехнулся. — Ты рассуждал так, словно будешь жить вечно. А это не так. К че­ му на том свете и слава, и деньги, и суета?.. Они не дадут тебе ни вечной молодости, ни бессмертья. Ведь ты умрешь, как каждый из нас! — Она помолчала.— По-моему, единственное, ради чего стоит жить — это любовь... в любви таится бессмертие. Леонид заставил себя криво улыбнуться; — Какой шарман! Остается признать, что устами младенца глаго­ лит истина!.. Она потерянно оглянулась по сторонам: — Ну почему вы все смеетесь! Вы мужчины, вы — сильные! А я —