Сибирские огни, 1984, № 9

выпуклыми и холодноватыми глазами. Умными, как отметил про себя.. Константин, пожимая его руку. Одет он был с каким-то особенным щегольством, что вызывало, как это ни странно, некоторую антипатию к нему. — Вот вы какой, Гребнев! — уверенно произнес он высоким, почти женским голосом, не соответствующим его внешности мужчины с облож ­ ки журнала мод.— О вас уже говорят в наших кругах. Очень приятно, очень! К ак это вам удалось наделать столько шуму в столь короткий срок? — Он слегка улыбнулся, озираясь по сторонам.— Ну а это, надо полагать, и есть та самая замечательная фреска, о которой, захлебыва­ ясь, твердит Петр?.. Он отошел от Константина и прямо-таки впился взглядом в стену. Тот настороженно наблюдал за ним: Леонид ему не понравился. — Вполне,— сказал наконец Леонид,— вполне...— Он старался всячески скрыть свою заинтересованность под напускной небреж­ ностью.— У Кокорева в мастерской занимались? Угадал? Нет, совсем неявно, но проглядывает манера, эхо, я бы сказал. Вообще-то хорошо! Только вот с цветом вы кое-где просчитались,— он подошел вплотную к стене и указал ,— здесь и здесь. Константин не мог с ним не согласиться: да, просчитался, недоучел, насколько бледнеет тон при высыхании... Тот, между тем, продолжал: — Эти две фигуры, скифа и лошади,— не найдено. И снова он согласился с ним: да, не найдено,— и зауваж ал Леонида. — Вы, я вижу, тоже в анатомке пропадали? — отвернувшись от фресок, Леонид разглядывал его своими бесстрастными глазами.— Особое место, не правда ли? Щекочет нервы. И этот неистребимый ни­ чем, смешанный запах тления и формалина — запах вечности. И Константину мгновенно припомнился каменный мешок, мрачный и холодный, оцинкованные длинные столы. И животный, дикий страх припомнился ему. Страх, не сравнимый ни с чем, который он испытал, впервые оказавшись там. — Вы рисовали трупы? — У бесшумно появившейся Аглаи было стрднное застывшее лицо. — Но это естественно, детка.— Леонид снисходительно оглянулся через плечо.— Мы, как в старину говаривал Сальери, «поверяли алгеб­ рой гармонию»! — Смерть... распад... все это так ужасно,— голос ее звучал спокой­ но и бесцветно. — Ну что ты...— Леонид приблизился к ней с вкрадчивой кошачьей мягкостью,— это не ужасно, а занимательно и поучительно! Разве не хотелось бы тебе узнать, как приходят в движение эти прелестные руч­ ки? — Он взял ее руци в свои и заглянул ей в глаза.— Или каким об­ разом поворачивается из стороны в сторону эта созданная для поцелуев шейка? — На губах его проскользнула едва уловимая усмешка. Она стояла ни жива, ни мертва и глядела на него, как на приви­ дение. Он понял, что переборщил, и сделал вид, что спохватился: — Ах ты господи! Совсем забыл, что передо мной ненаучная аудито­ рия! Тысяча извинений, дорогая...— Он поцеловал ей ручку и отвернул­ ся к Константину.— Надеюсь, вы не столь чувствительны, как наша прекрасная дама? Что-то неуловимое в лице Леонида и в тоне его слов напомнило Диану. Он знал, что тот ждет от него легкого снисходительного смешка, который бы Сделал его сообщником в этом издевательском упражнении в психологии, но он уже ненавидел Леонида и любой его дружеский жест воспринял бы в штыки. — Я чувствителен. К юмору. Д аж е к черному.— Он выдержал паузу. Леонид смотрел на него, приподняв брови. — Но только к . юмору.— Константин выделил тоном последнее