Сибирские огни, 1984, № 9

и острая, словно зеленый луч, протянувшийся из будущего. А сегодня она — утонченно-изящная оживщая японская гравюра... И альбом реп­ родукций!.. Боже, да за такой альбом... Каспар Давид Фридрих... Все репродукции, которые он видел когда-либо... «Прогулка в вечерних сумерках», «Вид Исполиновых гор», «Монах на берегу моря», «Виде­ ние Церкви», «Ангелы в облаках»... Там было сказано... как же?., «...художник — это хрупкий и робкий передатчик смыслов; с одной стороны, он удостоен видеть глубинные судьбы природы и истории, а с другой,— совсем не удивительно, если он исполнит свое предназначе­ ние весьма несовершенно и неполно...» Как отвлеченно и странно зву­ чал ее голос — будто с далекой планеты...» Завтра он увидит ее... Завтра!.. Завтра!!. Время смеялось над ним. Оно ползло, тащилось, брело, ехидно растягивая секунды и обращая их в минуты, минуты в часы, а часы — в вечность. Когда пробило шесть— что-то оборвалось у него внутри, и он лихорадочно стал одеваться. Примерил рубашку — не то. Вто­ рую — не то. Выходной костюм? Коротковаты рукава. Натянул сви­ тер и джинсы, приник к зеркалу, ну что за чучело! Тут еще прыщик на лбу. По улице он почти бежал. Его всклокоченный вид и отчаянная ре­ шимость, читавшаяся на лице, привлекали любопытство прохожих. Он ничего не замечал. Одинокая девятиэтажка впереди — ее дом. Поворачивает во двор — ее двор. Подъезд. Лифт. Взгляд на часы — 18.40. Рано! Госте­ приимно расходятся автоматические двери — нельзя проявить неточ­ ность. Лифт ждет. Красная кнопка индикатора — глаз любопытного жи ­ вотного. Гаснет. Сходятся двери. Вытаскивает себя упирающегося и сопротивляющегося из подъезда. Целых двадцать минут!.. Уже восем­ надцать. Оглядывается рассеянно, видит столик. Подходит, садится. Минута, две, пять... Нет, не усидеть! Идет к забору новостройки, вдоль забора, пролазит в какую-то дыру. Большой котлован. Обходит по пе­ риметру, вылазит обратно. Прошло восемь минут. Еле передвигая но­ ги, тащится к столику — еще три. На тополе, что растет рядом, рас­ пускаются листочки. От них терпко и остро пахнет смолой. Глядит на тополь: листочки нежные, с желтинкой, тонкие вены-прожилочки. «По­ чему тополь это тополь?..» — думает серьезно и долго, старательно от­ гоняя прочие,мысли. Ответа нет. Смотрит на часы — одна минута вось­ мого! Подъезд — лифт — дверь. Торопливо нажимает кнопку звонка — тишина. Нажимает еще, прислушивается — полное безмолвие за дверью. Невозможно!.. Стоит] глядя на черный бездушный дерматин, потом звонит снова. Отворяет­ ся соседняя дверь и выглядывает тощая тетка-мопсик. — Ну чего трезвонишь? С утра она уехала, с утра! — Круглые глазки буравят насквозь. Уехала... Медленно поворачивается и отходит. Жгучая, как кисло­ та, обида. Бежит по ступеням вниз. «Уехала — а тебе ни слова! Уехала — очень ты ей нужен! С само­ го утра... Хоть бы записку оставила — долг вежливости. Кто я ей? З а ­ была просто, да и все!» Выбежал на улицу. «Уехала... с утра... Она вчера говорила, что дома ее не будет... Опоздала на обратную электричку, допустим...» Сел за свой столик. «Бывает так — возьмешь и опоздаешь!» Успокоился слегка. Надо обождать. Четверть восьмого, половина восьмого, восемь. Он несколько раз обкружил вокруг дома и дважды звонил у двери. Сходил на останов­ ку «Селезнева». Постоял, всматриваясь в подходившие автобусы Ее не было. ^ '