Сибирские огни, 1984, № 9

федератов», то есть южан, выступавших за сохранение рабства в США во время граж­ данской войны 1861—1865 годов. Однако отличие и героев, и в целом ро­ мана Толстого от всех предшественников бросается в глаза буквально с первых стра­ ниц. Подобно уэллсовскому Кейвору, Лось * строит свой космический аппарат в сарае один, лишь лететь ему одному не хочется, и он ищет попутчика. Но в самом ли деле Мстислав Лось похож на гордых одиночек типа Джона Картера вли рассеянных ге­ ниев типа Кейвора? Как истый американец, ретюртер Скайльс задает ключевой вопрос; на какие средства ' строится аппарат? «Лось с некоторым изумлением взглянул на него: — На средства республики...» Обратим внимание: у Лося, при всем его одиночестве, тоске по недостижимому, воз­ никает именно законное недоумение. На какие же еще средства можно лететь в кос­ мос из Советской России? Толстой подчер­ кивает, что в России двадцатых годов (на­ помним, что роман начали публиковать в , середине 1922 года, до образования СССР), ^ в стране, где идет коренная перестройка общества, где едва кончилась война, наш­ лись средства на м е ч т у , на проект, ус­ пех которого никто ке берется гаранти­ ровать! Толстого интересовала научная сторона вопроса, он консультировался со специалис­ тами, пригодилось и свое собственное техни­ ческое образование. Лосю не абстрактно «доступно все», нет, автору важно сделать научно-технические описания убедительны­ ми. «Черный аппарат появился весь над крышей и повис в воздухе, будто примери­ ваясь. Взрывы слились в сплошной вой. и четырехсаженное яйцо, наискось, как раке­ та, взвилось над толпой, устремилось к за­ паду, ширкнуло огненной полосой и исчезло в багровом, тусклом зареве туч». Как ви­ дим, ничего мистического, таинственного: сначала автор устами Лося подробно объяс­ нил устройство ракеты, которая полетит на «ультралиддите», а затем описал старт и реакцию собравшейся толпы, в которой есть представители Академии наук, прессы, властей. Э Р. Берроуза такие «тонкости» не вол- I новали. В 1912 году, когда уже развивалось воздухоплавание, трудно было так реши­ тельно повернуться от века двадцатого к девятнадцатому. Трудно, но возможно. Джон Картер сразу предстает перед нами человеком необычным, чудесным: «Возмож­ но, мне сотня лет, или больше; не могу ска­ зать точно, так как я никогда не старел, как другие люди, да и не помню детства. Насколько помню, я всегда был мужчиной, мужчиной Лет тридцати...» Картер— воин по призванию; наверное, потому его не вол­ нует обоснование происходящего или оправ­ дание собственных поступков: «...почести трех республик, няграды и дружба одного могущественного императора и еще несколь­ ких, менее значительных, королей, на служ­ бе которым мой меч не однажды становился красным.»— вот что он сообщает о себе на первых страницах книги. Не удивительно, что Джон Картер с лег­ костью необыкновенной порадает на Марс, красную планету, олицетворяющую в его глазах бога войны: «Мое желание было не­ сокрушимо. Я закрыл глаза, вытянул руки навстречу божеству, которому служил, и почувствовал, каьс меня потянуло со ско­ ростью мысли через бескрайний космос. Последовало мгновение крайнего холода и полной тьмы». Вот и все. Никакой невесо­ мости, никаких ракет, никаких неудобств при взлете и посадке. Бессмысленно было бы отправлять любо­ го героя так далеко, если бы Марс, по убеждению многих в то время, не был за­ селен. На Барсуме, Марсе Берроуза, живут красные, желтые, черные, зеленые воины и гигантские белые обезьяны, не считая разно­ образных чудовищ. Конечно, все они только и думают о том, как бы похитить прекрас­ ную принцессу Марса Дейю Торис, а Джон Картер, джентльмен из Виргинии, всегда в последнюю минуту оказывается рядом и спасает ее, Не помеха размеры некоторых ' противников — рост представителей воинст­ венной зеленой расы, например, колеблется от восьми до шестнадцати футов, т. е. от двух с половиной и до' пяти метров. Не по­ меха и то! что жители Марса «овипарны», то есть рождаются из яиц, откладываемых в специальные инкубаторы. В финале пер­ вой книги серии Джон Картер и Дейя То­ рис с надеждой ждут потомства... Сегодня эти романы, по крайней мере первые из них, читаются благодаря тому, что автор умело строит напряженный сю­ жет, проявляя порой незаурядный дар пред­ видения. Берроуз описал воздушных раз­ ведчиков, фабрику атмосферы, лучи смерти, разные виды оружия. Например, одно из них уничтожало только деревянные и металли­ ческие предметы, а другое «растворяло» в воздухе людей, оставляя вещи невре­ димыми. Эксплуатируя успех первой, марсианской серии, Берроуз быстро запустил в производ­ ство вторую — о приключениях на Луне, затем третью — о Венере. Временами, оче­ видно, писателю не хватало фантазии, и тогда его «межпланетные» герои встреча­ лись с земным Тарзаном, путешествовали на дно океана или к центру Земли. Конеч­ но, говорить о каких-либо психологических портретах, конфликтах, переменах в исто­ рии человечества здесь не приходится. Чем больше романов писал Э. Р. Берроуз, тем чаще он повторялся, тем упрощеннее ста­ новились его персонажи. Марс Толстого — Гума — населен потом­ ками выходцев с Земли, атлантов, и або­ ригенов, сумевших найти стимулы к жиз­ ни путем слияния двух умиравших народов в один. Взгляды писателя выражены сло­ вами Лося: «Марс и Земля — два крошеч­ ные шарика, кружащиеся рядом. Одни за­ коны для нас и для них. Во вселенной но­ сится пыль жизни... Одни и те же споры осе­ дают на Марс и Землю, на все мириады остывающих звезд. Повсюду возникает жизнь, и над жизнью повсюду царствует человекоподобный; нельзя создать живот­ ное, более совершенное, чем человек». В этих словах отразилась популярная и сегод­ ня теория панспермии — гипотезе о появле­ нии жизни на планетах на основе переноса с других планет неких «спор», «семян», «зародышей жизни». Толстой говорит и об относительности времени и пространства: прилетев на Марс,