Сибирские огни, 1984, № 9

Н. Кубатиева АЭЛИТА, ГОНГУРИ И ДРУГИЕ Летом 192... года в Петрограде появи­ лось следующее объявление: «Инженер М. Лось приглашает желающих лететь с ним 18 августа на планету Марс явиться для личных переговоров от 6 до 8 вечера...» Американский репортер Сюайльс, читающий объявление, думает, что он уже ничему не сможеУ удивиться в этой сумасшедшей стра­ не — послереволюционной России. Здесь все может произойти, так почему бы и не привесить на заборе простенькое сообщение о межпланетном перелете?! В такой завязке известного романа А. Толстого «Аэлита» отразилось представ­ ление писателя о родной стране, о происхо­ дящей в ней коренной ломке. «Аэлита»— это роман о пути домой, о си­ ле вечной любви, о возможностях науки в новом обществе. Над всеми темами возвы­ шается тема революции — гигантской пере­ стройки старого мира. Нельзя сказать, чтобы современники при­ няли фантастику Толстого с восторгом. Его обвиняли в том, что в романе нет ничего, кроме «монументальной фигуры Гусева», занимающегося экспортом революции. Лось был индивидуалистом-пессимистом- Аэлита слишком похожа на прекрасную Незнаком­ ку прошлого... Кроме того, в те годы были довольно широко известны произведения Г. Дж . Уэллса, Э. Р. Берроуза, писавших о межпланетных полетах задолго до Толсто­ го, и современники могли усматривать в «Аэлите» уже знакомые черты. Да, у Алексея Толстого были предшест­ венники, и не только за рубежом. Читая роман, трудно предположить, что он не знал книг А. Богданова, В. Брюсова, пере­ водных авторов,— он не только знал их, но и, по-видимому, тщательно изучал, прежде чем самому взяться за научную фантастику. Очевидно, что он был знаком и с теориями Циолковского. Наконец, известно, что Тол­ стой, инженер по образованию, консультиро­ вался с учеными, дабы избежать возможных грубых ошибок научно-технического поряд­ ка. Определенное сходство некоторых персо­ нажей, сюжетных мотивов «Аэлиты» с рома­ нами предшественников, безусловно, есть. Однако Толстой четко осознавал поставлен­ ную задачу, что и позволило ему создать глубоко оригинальное, новаторское произ­ ведение. Г. Дж . Уэллс, опубликовавший в 1894 — 1895 гг. свою «Машину времени», ввел в 06 .ЙХ 0 Д понятие относительности задолго до того, как стала известной теория Эйнштей­ на. Он же создал и отталкивающие, ужаса­ ющие образы кровожадных марсиан в «Борь­ бе миров», и описание первого полета на Луну при помощи чудесного препарата «кей- ворита», переносящего ракету изобретателя с планеты на ее спутник («Первые люди на Луне»). Брюсов не только сам писал фантастику, но и старался ее классифицировать. По его мнению, у фантастов три способа создать убедительное произведение: « 1 ) изобразить иной мир — не тот, где живем мы; 2 ) ввес­ ти в наш мир существо иного мира. 3) из­ менить условия нашего мира». Как видим, такая классификация упускает из виду еше одну возможность — изменить в р е м я действия. Роман А. Богданова «Красная звезда» (1908), написанный, как известно, по сове­ ту В. И. Ленина, впервые в мировой науч­ ной фантастике предлагал р е в о л ю ц и ­ о н н у ю мотивировку космического путе­ шествия. У Г. Дж . Уэллса, у Э. Р. Берроу­ за не возникло и не могло возникнуть!— представление о единении планет, а не толь­ ко отдельных земных наций. В советской литературе сразу оформилась «дея братства и сотрудничества различных космических народов —«присоединения Мар­ са к Ресефесер», как говорит толстовский Гусев. Первоначально «Аэлита» имела подзаго­ ловок «Закат Марса», и читатель двадца­ тых годов, видимо, невольно вспоминал мар­ сианскую серию американца Эдгара Райса Берроуза (1875—1950), создателя бессмерт­ ного Тарзана, писателя, чьи книги в изоби­ лии переводились и переиздавались во мно­ гих странах, в том числе в России, и приоб­ ретали большую популярность благодаря многочисленным экранизациям. Начав, с ром.ана «Принцесса Марса» (1912), Берроуз написал затем еще с десяток томов о прик­ лючениях Джона Картера, «джентльмена из Виргинии, бывшего офиыера армии кон-