Сибирские огни, 1984, № 9

слышно! А через годишко станешь ты глав­ ным инженером ПМК. Ихний на пенсию со­ бирается...— Шальнов легонько стукнул кулаком по коленке Дашкова и снова меч­ тательно улыбнулся.— Работы непочатый край. Миллионы рублей. Твори. Выдумывай. . Сам себе хозяин! Пойми ты, хлопчик, имен- % но в ваших руках, в руках Игоря и Татья­ ны,— а будет « в твоих руках!— будущее страны, ее хлеб и соль, ее чистые реки и воздух». Но напрасно взывает Борис Аркадьевич к гражданским чувствам Дашкова, напрас­ но пытается пробудить в нем здоровое чес­ толюбие. Напрасно потому, что ни первого, ни второго у Дашкова нет (равно как нет и глубокого чувства к полюбившей его де­ вушке). Он — один из тех молодых людей, которые могут исполнить свой гражданский долг, по-настоящему проявить себя в деле лишь однажды. Руководствоваться же по­ стоянно в своей жизни «гражданскими мо­ тивами», «мыслями об общественных де­ лах»— это уже сверх его сил. Поразительное совпадение, не правда ли? ^ Молодые люди 50-х годов прошлого века и - некоторые молодые люди 80-х годов нашего, двадцатого, столетия страдают одним и тем же недостатком, которому на современном языке найдено точное определение — граж­ данская инфантильность. Но если Черны­ шевский, основываясь на материале турге­ невской повести, корни этого врожденного порока, свойственного его современникам, выявил и с исчерпывающей полнотой объяс­ нил, то нам сделать это гораздо труднее. Труднее потому, что в повести В. Мелешко маловато самого материала, самих исход­ ных данных, основываясь на которых, мож­ но было бы ответить на все «почему». Можно, конечно, нерешительность Евге­ ния Лашкова, его отказ от семейного счастья и от всех заманчивых служебных перспектив объяснить чисто по-житейски. Ведь ради всего этого ему надо сменить местожительство, лишить себя возможности регулярно посещать Эрмитаж, где его люби­ мые ранний Пикассо и поздний Ренуар, по­ терять привычный круг друзей и знакомых и проч. и проч. Но такое сугубо житейское толкование будет, наверное, весьма однобо- * КИМ. Ибо тут дают о себе знать причины ку­ да более глубокие, предпосылки куда бо­ лее серьезные. . Ведь, если вдуматься, тут опять же один из парадоксов НТР, один из тех трудных случаев, когда уровень образования моло­ дого человека, сумма полученных им знаний не «интегрируется» в с о з н а н и е. В са­ мом деле, почему, вследствие чего опреде­ ленная часть молодежи (какая именно часть?) приобретает эту раннюю тягу к уюту, к покойному, отдаленному от «учас­ тия в гражданской деятельности» сущест­ вованию, почему иные наши молодые люди, получая дипломы инженеров и даже уче­ ные степени, так и остаются «ребенками мужского пола» средних, а потом и пожи­ лых лет? Что это — новая вариация офюмовщины? Рецидив беликовщины как стремление уйти в скорлупу, спрятаться в футляре? Навер­ ное, и то и другое. Но вот откуда берутся эти новые Обломовы, эти новоявленные Бе­ ликовы, которые хоть и не пролеживают бока на диване, хоть и не ходят все лето с зонтом и в калошах, но все равно предпо­ читают держаться вдали от главных участ­ ков жизни, жить по принципу «как бы че­ го не вышло»? И это — повторяю — в то время, когда вокруг вершатся такие дела, когда в науке и технике следуют открытия одно ошеломительнее другого, когда у че­ ловека есть все условия и возможности для того, чтобы найти свое призвание, утвердить себя как личность, стать творцом и граж­ данином в самом благородном смысле это­ го слова. Парадокс и еще раз парадокс! И досад­ но, что повесть В. Мелешко, при всех ее не­ малых достоинствах, тоже не совладала с этими парадоксами ИГР, досадно, что мо­ лодой и очень способный писатель, нащупав, обнаружив острую проблему, за которой угадывалась одна из интереснейших тайн нашего современного бытия, отступился, спасовал — подобно тому, как спасовал в самый решительный момент его герой.» Я не случайно вынес в заголовок своих заметок слова «Парадоксы НТР». Ибо на­ ука и техника всегда, начиная с древнейших времен, задавала человеку нелегкие задачи, порождала парадоксы. Но ведь что такое парадокс? Это и загадка, и конфликт, и клубок противоречий. И казалось бы, кому, как не писателям, разгадывать эти загадки, распутывать эти противоречия, исследовать эти конфликты? Тем более, что мы уже убе­ дились: научно-техническая революция, при всем ее пристрастии к моде, при всей ее приверженности к сегодняшнему, сиюми­ нутному, сенсациойному, несет в себе нема­ лый заряд проблем общечеловеческих, веч­ ных, тех проблем, над которыми веками би­ лись лучшие умы. Но тут происходит (и мы в том тоже убедились) странная вещь; как только по­ ложенная в основу того или иного произве­ дения конфликтная ситуация выходит за пр&делы «описания самолета»— автор тут же либо ставит точку, либо спешит разре­ шить конфликт в духе традиционного про­ изводственного «хэппи энда». И получается еще один парадокс; автор вроде бы вышел на самый что ни на есть передний край жизни, но, по сути, от жизни ушел далеко Б сторону. Да иначе тут и' быть не могло, потому что «чистая наука» и «чистая техника», да­ же будучи превосходно беллетризованны- ми, дают столь же малый, столь же незна­ чительный идейно-эстетический эффект, как и пресловутое «чистое искусство».