Сибирские огни, 1984, № 9

деные озера и реки, которые они форсиро­ вали на подручных средствах,— ничто не могло остановить движение разведчиков к намеченной цели. Они упорно пробивались в Польшу, чтобы связаться с местными пар­ тизанами и вместе с ними сражаться с фа­ шистами и выполнять свою задачу. ' Дергачев уже шел. Узнав, что погиб Се­ мен, он твердо сказал Максимову: — Хватит нянчиться со мной, командир! С этой минуты я здоров! Понял? Здоров! Сам пойду!— он встал, покачиваясь, высо­ кий и очень худой. Майор пристально оглядел Николая и с болью подумал, как страшно он похудел, а 'еще о том, что его мальчишеское, с завя­ занными глазами, лицо неузнаваемо стало жестким, волевым. Максимов молча достал из вещмешка трехметровый кусок парашют­ ного троса. Один конец его привязал к рем­ ню Дергачева, а другой — к своему. И улыб­ нулся в усы: — Теперь, Коля, мы с тобой в букваль­ ном смысле одной веревочкой связаны. Дергачев шел за Максимовым, держась за руку Косинова, брел в черной тьме с щемящей тоской по свету, шатаясь и спо­ тыкаясь, сосредоточив всю волю в одном желании — не упасть, не задержать группу. Десантники шли мимо древней крепости Летцен, шли невдалеке от старинного, Тан- ненберга... От «языков» разведчики узнали, что при фашизме Танненберг стал лагерем смерти, где томились и умирали тысячи военно­ пленных — русских, югославов, поляков, че­ хов, англичан, французов... Об этом они со­ общили своему командованию. В начале декабря, холодным и мглистым утром, десантники обнаружили в лесу тол­ стый, многожильный кабель. Разведчики устремили на Максимов.а взгляды, спраши­ вая: «Рискнем, командир?» — Резать кабель, ребята! Пусть знают наших... Резать и уходить! Пусть ищут ветра в поле! Снова марш-бросок. Куски вырезанного многожильного кабеля десантники на ходу побросали в болото. Лишь под вечер, когда они сделали при­ вал в перелеске, на их след напали фа­ шисты. Но разведчики, совершив маневр, под, покровом темноты благополучно ушли в лес. ГЛАВА IX. БРОСОК В ПОЛЬШУ Прошло еще несколько суток. На пути десантников ' последняя «полоса .препят­ ствий»— пограничная железная дорога. По­ следняя и самая трудная! Потому что она сильно охранялась, а в группе уже не было здоровых людей — только раненые и больные. Разведчики залегли на опушке ельника. Поезда шли довольно часто, но все же ре­ же, чем по рокадным магистралям у вос­ точных границ «старого рейха». По полот­ ну ходили патрули с овчарками. «Видимо, братья-поляки крепко беспокоят немцев. Особенно на «железке». Не зря ее так ох- ратают...»— думал майор, наблюдая в тро­ фейный бинокль за железной дорогой. К нему подполз Шарапов. Обычно флег­ матичный и немногословный, он возбужден­ но зашептал: — Командир, сегодня решается судь­ ба Гая! — Знаю, Степа. Хоть и сам видел в гос-. питале, как прозрел один контуженный, и врачам верю, а боюсь...— Максимов опус­ тил «цейс» и озабоченно покусывал реме­ шок бинокля. — Я Гоже сомневаюсь, Максим. Но про­ верить надо... Майор, наказав Трофимову с разведчи­ ками смотреть за «железкой» в оба, пополз с Шараповым в чащу леса. Там, на глухой поляне, отдыхала группа. Все, кроме двух часовых, спали. Они ти­ хо разбудили Дергачева и Косинова, к ко­ торому Максимов временно привязал Ни­ колая. Отошли в сторонку. День был под­ ходящий, пасмурный, в чаще — полумрак. Когда Дергачеву сказали, что у него сейчас снимут повязку с глаз, его охватил страх. И командир, и комсорг, и невозмутимый Степан Маленький — все волновались вме­ сте с ним. — Степа, начинай... Шарапов стал разбинтовывать глаза Дер­ гачева. Стояла глубокая, напряженная ти- 124 шина. Вот снят последний виток бинта. Ко- синов осторожно промыл борной кислотой веки, ресницы, уголки глаз. И Максимов взволнованно сказал: — Коля, открывай! Дергачев стоял, затаив дыхание. — Открывай глаза, Коля! — громче про­ изнес майор. — Боюсь, Маколм! — Смелей! Все будет хорошо! «В голосе командира звучала твердая уверенность, а я страшно боялся,— откро­ венно написал мне Николай Иванович Дер­ гачев.— Это была сцена, знаете, ну точно как в фильмах «Истребители» и «Доктор Калюжный». Только в иной обстановке. , Наконец, я осмелился, чуть-чуть приот- , крыл глаза. Потом больше. Затем открыл их полностью. И вдруг, как в кинокадрах, тоже сначала медленно, медленно, отступа­ ла бесконечно длинная ночь. И так же очень медленно наступал долгожданный рассвет. И вначале, как в тумане, а после совершенно четко я увидел голый лес, об­ ложенное тучами небо, поляну, людей — М 041 Х дорогих товарищей! Я заплакал от безграничного счастья...» «Все ребята, кто мог, вскочили, кинулись ко мне,— говорится далее в письме Николая Ивановича.— Они совали мне читать об­ рывки каких-то газет, еще не веря в мое прозрение. Я никогда не забуду кошмара тех дней, когда был в положении смертника. Равно, как никогда не забуду и той-неоце­ нимой моральной и физической поддержки со стороны боевых товарищей « особенно командира, не отпускавшего меня от себя ни на шаг. Все они, мои дорогие товарищи, в то время были до крайности измотаны... Но все были предельно внимательны ко мне, рискуя жизнью, добывали лекарства, остав­ ляли лучщую пищу, кормили как ребенка. Наверное, ребята и сами не подозревали, какими нежными были их мужественные сердца. А ведь они, по*алуй, должны , бы-