Сибирские огни, 1984, № 9

коже станет смешно и щекотно. Он приоткрыл глаза шире й принялся разглядывать лучики света на своих ресницах. Лучики были похожи на осколочки радуг, они сворачивались в многоцветные клубки, рас­ прямлялись тончайшими световыми паутинками и вспыхивали крас­ ным, желтым, зеленым, оранжевым... Ему представилось, что если бы- стро спрыгнуть с кровати на солнечное пятно и оттолкнуться ногой ' то заскользишь, заскользишь куда-то в сказку. Короткий металлический звук пришел из кухни — бабушка гото­ вит завтрак, звякнула чугунная сковорода. Он сел в постели. Дед з а ­ нимается гимнастикой и надо ждать. Мальчик коротко вздохнул и ук­ радкой посмотрел на солнечных зайцев — они переместились к гарде­ робу. Но что это? Урра! Дед кончил свою гимнастику! И вот уже скифский богатырь Таргитай мчится верхом на коне прямо на ужасно­ го грифона. Грифон-дед страшно рычит и скалится, но богатырь по­ беждает и испускает торжествующий вопль. В комнату заходит бабуш­ ка. Котя спрыгивает с кровати и с разбегу тыкается носом в ее мягкий живот. Запах материи, кухни, чего-то неуловимо бабушкиного. Она целует его в макушку. Щекотно. Он смеется. Бабушкин добрый живот и ее желтый передник охраняют весь его мир. После завтрака он тайком утаскивает на балкон дедову книгу про скифов и, сидя на огромном сундуке, горящими глазами рассматрива­ ет картинки. Но едва мелодичный звон колокольчика доносится до его слуха — как мальчик мгновенно превращается в маленький вихрь и врывается в комнату. Рыбалка! Дед собирается на рыбалку!! А как же он?! Они долго едут в автобусе, долго идут по лесной тропинке, по обе стороны которой тянутся папоротниковые заросли. Резные перья па­ поротников почтц вровень с его головой. А еще выше сосны, и потом — небо. Шумит, шуршит лес, шепчет о чем-то мириадами ветвей— листьев— букашек — зверушек. Лесная непонятная жизнь свистит и щелкает голо­ сами птиц, пробегает под ногами юркой ящеркой. Наконец впереди Обь — голубоватое сверкающее пространство из воды и света. Рябит, серебрится обская вода, заставляет глаза жму­ риться. А вечером горит костер, и со всех сторон ползет странные шорохи, заставляя топорщиться волоски на коже, и кажется, что это не костер, а глаз циклопа,— потому что ночь. И сказочные светлые фигуры подни­ маются над рекой, из речного хитрого тумана, они и плывут над бере­ гом и, запутавшись в тальнике, остаются там до утра. — Деда,— почему-то шепчет Котя,— скоро? И дед подносит ко рту деревянную расписную ложку с дымящей­ ся обжигающей ухой. Хороша! Потом начинает есть Котя, и ко вкусу ухи примешивается дымок костра, запах остывающей земли и густой лесной дух, потому что стоит поднять голову — и вот он, лес, наверху, на обрыве, темный, страшный. И вот издалека, из глубокой древно­ с т и - д е д у уже пятьдесят — приходит голос деда, и мальчик зачарован­ но смотрит в костер и слушает, слушает... , — Жил да был в древние времена человек по имени Аристей. Жил он в Проконнесе, был такой город в Древней Греции. И однаж­ ды прюслышал тот самый человек о странах дальних, заморских, та­ инственных. Помолился он своим богам, ступил на купеческий корабль и поплыл. Долго он плыл или коротко — неизвестно, только миновал море Эгейское, Дарданеллы, море Мраморное и пролив Босфор. И во­ шел в море Черное. Трепали утлый кораблик дикие штормы, завывали в снастях буйные ветры, грозились порвать паруса на клочки. Но плыл все вперед и вперед отважный кораблик и доплыл, наконец, до устья Дона. Разные племена населяли в те времена обширные степи. Иногда нападали они и на купеческие корабли. Да видно, не зря молился Аристей своим богам, не зря приносил жертву и курил благовония. Поднялись по Дону вверх, дальше дело известное: из Дона — в Болгу 8