Сибирские огни, 1984, № 8

— Так легче. Они стараются не показываться вдвоем. Даже мне они не показываются... почти никогда. У меня затряслись колени: — Но... ты же в ы ш л а з а м у ж за Джеймса Дж. Холлидея. Я имею в виду, что Джеймс Джон... Она даже не отвела глаз, смотрела мне прямо в лицо и все еще улыбалась, хотя теперь это была усмешка: — Я же сказала, Мерик, я никогда не спрашиваю. Кажется, Франк­ лин говорил, что «ночью все кошки серы»? Я так и брякнулся на край возвышения. — Ну же, что тебя так шокировало?— резко спросила Лаура. — Ты бы сделал то же самое... мужчины же веками имели гаремы. — Нет... нет... — Я затряс головой. — Бедный Мерик. Все еще янки с переднего края, а? Старая мо­ раль. Добрая старая позиция мужского шовинизма. Мне и сказать было нечего. — Подойди, Мерик, сядь рядом.— Лаура похлопала по сиденью. Я подошел и сел рядом, как послушный щенок. — Ты же понимаешь, что если Ты все расскажешь, президенту при­ дется уйти в отставку. — По крайней мере. Лаура приложила палец мне к губам: — Ты понимаешь, что просто стремишься причинить мне боль? Н а­ казать меня за то, что я предпочла его, а не тебя? — Ты имеешь в виду — предпочла и х. — Не будь злым. — Я не хочу причинить боль тебе, Лаура. Богу известно, что я ни­ когда этого не пожелаю. — Ну так не делай заявлений, отмени пресс-конференцию. — И пусть один из братьев прикончит остальных? — Д а, пусть разбираются, это же семейное дело, тебя оно не касается. — Не могу! — мое восклицание прозвучало скорее как мольба, чем как мощное заявление в защиту морали, справедливости и законности. — Д аж е для меня? — Д аже для тебя,— сказал я, чувствуя себя несчастным. Она снова погладила меня по лицу. Я почувствовал запах — запах ее духов, знакомый мне со времен колледжа. Она пригладила мне волосы. — Ты не понял меня, Мерик,— сказала она очень тихо.— Ты мо­ жешь взять меня... если ты еще хочешь... так, как у нас было... — Так, как было?— вместо голоса я выдавал только задыхающий­ ся хрип. — Да. Когда ты любил меня и я тебя любила. Снова. Как раньше. Только мы с тобой. Я отшатнулся от нее: — Какого дьявола... да ты сошла с ума, Лаура! Она терпеливо сказала: — Послушай. Джону осталось еще чуть больше трех лет. Он не станет повторно выдвигать свою кандидатуру... с ним слишком много всего случилось за это время. Как только он оставит свой пост, мы с ним тихо и дружелюбно разведемся. Потом мы с тобой... вдвоем... где угод­ но, Мерик. Наверное, бывает такой момент в операции по пересадке сердца: старое уже вынули, а новое еще не вставили. Вот так я себя и почувст­ вовал. В груди у меня была дыра, раскалывающаяся пустота, и она пы­ лала от страшной боли. — Три года... — услышал я собственное бормотанье. Лаура сказала: — Я никогда не любила его, Мерик. Теперь я это понимаю. Все 95