Сибирские огни, 1984, № 8

и не находил ответа,— Почему у нас нет достатка, как скажем , есть у Чаусовых. На брезентовые штиблеты вот учителя скинулись»... ...Утром в школе, когда собрали нас, чтобы проинструктировать перед отъездом в райцентр, я все слонялся по темным углам, не знал, куда спрятать ноги в новых штиблетах. Мне казалось, что не только учителя, но и все ученики так и пялятся на мою злосчастную обувку... В райпентре я не пошел к своим землякам Мельниковым, у кото­ рых жил давно, когда учился здесь в шестом классе. Я поселился у ста­ рухи Киршиной, которая жила одна в насыпной избенке о двух крохот­ ных комнатках. Старуха была полная, одышливая, страдала ногами, а на одутловатом желтом лице ее светились под длинными ресницами удивительно молодые и красивые глаза. Голубые, с синим сквознячком. И по этим глазам только можно было догадываться, какая она в моло­ дости была красавица. Хозяйка казал ась замкнутой, верила в бога, и по субботам ходи­ ла молиться в какой-то тайный сектантский дом. В свободное от заня ­ тий время, вернее — в короткие передышки, я делал почти всю работу по хозяйству: таскал из колонки воду, подметал во дворе, ходил в магазин, поправлял скособоченный дощатый забор, даже иногда мыл полы. З а труды мои хозяйка отказалась от квартплаты и частенько под­ кидывала мне жменьку ржаных сухарей — видать, многолетних и пото­ му таких твердокаменных, что перед едой их надо было сутки размачи­ вать в воде. Но все равно я был благодарен старухе,— сухари стали весомой добавкой к моему скудному пайку. Однажды в магазине повстречал Виктора Мельникова. Мы узнали друг друга. Он рассказал , что с женой Клавкой давно разошелся, что живет один и все собирается уехать в деревню, чтобы делать самую главную, самую нужную на свете работу: пахать землю и сеять хлеб. Мне вспомнились наши давние с ним споры-разговоры, я пригляделся к его нездоровому, опухшему лицу часто пьющего человека, п о ч у я л приторно-сладкий запах винного перегара и не поверил Виктору. Нет, в деревню в те годы никто из города не возвращался... Большую часть суток я проводил за учебниками. Учил днем, учил ночью при желтом свете тусклой электрической лампочки. От напряже­ ния немела спина и больно ломило затылок. Однако первые два пред­ мета. вслед за круглой отличницей Марусей Чаусовой, сдал я на пятер­ ки. Приехавшая с нами наша завуч Агриппина Андреевна Шабалдина была приятно удивлена: дома я никогда не отличался особым прилбжа- нием и рвением к учебе. Агриппина Андреевна даже намекнула мне, что если я буду гото­ виться к экзаменам такими же темпами, то нас с -Марусей Чаусовой (в этом месте своей речи завуч посмотрела на меня так, словно хотела показать, что она^ догадывается о причине моего столь неожиданного усердия),— то вместе с Марусей Чаусовой нас можно будет «вытянуть», ну, хотя бы, на серебряные медали. Но ничего не получилось. Видно, от постоянного недоедания и от непривычного умственного напряжения у меня стала сильно кружиться голова, а потом пошла носом кровь. Я съехал на четверки, и последний, самый любимый свой предмет — историю, сдал на тройку... А Маруся Чаусова получила серебряную медаль.