Сибирские огни, 1984, № 8

ночи я люблю. А летом волнуют лунные ночи в сенокосную пору, когда пахнет клубникой, полынью и росой... Мы опять надолго замолкаем . Лед так звонко хрустит под ногами, что, кажется, вот-вот проснется вся деревня. Мы проходим мимо ее до­ ма и идем дальше, вниз по улице. Вскоре избы кончаются, и во всю свою ширь разворачивается перед нами степь. Она тускло блестит снежным слюдяным настом. Н аправо чернеет озеро Горькое, прямо, далеко на гриве, темнеет березовая роща. Там деревенское кладбище. Мы идем прямо, по застывшей дороге, изрезанной узкими колесами телег. «Можно ведь поговорить о школьных делах,— мучительно сообра­ ж аю я.— Н адо спросить у нее...» — Кто тебе больше всех нравится из наших учителей?— вдруг слышу я рядом ее грудной низкий голос. Я взглядываю на нее с изумлением.. Нет, она спрашивает вполне серьезно, она не смеется... И, успокоившись, я начинаю, опять-таки пу­ танно, излагать свои соображения по поводу наших учителей. О казы ва­ ется, почти все они мне очень нравятся. И Катя Кавешникова,— так звали мы за гл а за молоденькую литераторшу Екатерину Павловну, работающую у н ас первый год после института. И директор школы Яков Никандрович Иванов. И завуч Агриппина Андреевна Ш абалдина. И д аж е химичка Курослепова,— желтоволосая женщина с блеклым лицом и бесцветными глазами , тихая, невзрачная, которая, казалось, вылиняла от своих кислот и щелочей... Неплохой, на мой взгляд, чело­ век д аж е наш физрук со странной хохляцкой фамилией— Недобийвов- ка. По известной нам причине мы немного подправили его фамилию, и она стал а звучать так : Недопийводка. Со всеми моими опенками она была полностью согласна. Л аж е удивилась, как это мы с ней одинаково думаем . И тут ж е обмолвилась, что какая-то из подруг ск а зал а ей, будто мы,— то есть, она и я,— похо­ жи друг на друга. Она сильно стушевалась. Видно, и ей было известно, что в нашей деревне издавна существует так ая примета: если молодо­ жены внешне хоть чем-то похожи друг на друга, значит, у них будет счастливая семейная жизнь... Мы еще поговорили о школьных делах. Д ела эти были неважные. Приближались выпускные экзамены , а в нашей школе всего три препо­ д авателя с высшим образованием . Значит, не из кого составить комис­ сию по приему государственных экзаменов, и ходили слухи, что сдавать их нам придется ехать в райцентр. Так, незаметно для себя, дошли мы до кладбища. Оно было обне­ сено канавой. Под березами еще леж ал чистый снег. Н а его фоне резко чернели кресты и пирамидки. И стояла звенящая тишина.... Вдруг с бе­ резы шумно сорвалась большая черная птица. Мы невольно вздрогну­ ли. Наверное, это была потревоженная нами ворона. Мы пошли назад , к деревне. И опять я терялся, не зная, о чем бы еше поговорить. Я стал даже злиться на себя. Что, собственно, случи- лось-то? Ведь совсем недавно я мог разговаривать с ней о чем угодно, мог шутить, смеяться. И вдруг— как отрезало... . 2 I г Маруся, Маруся, Маруся... Какое красивое и нежное имя! Но только почему-то казалось мне, что это имя не совсем соответствует ее внешно­ сти. Маруся, Руся... Это должно быть что-то русое, светлое. А она была чернявой, похожей на татарочку. Но все равно мне чудилось, что краси­ вее этого имени нет на свете. И как я раньше не замечал этого? Мою маму зовут так же. Но так звал ее только отец, а после — Федор Михай-'^' лович. Остальные зовут ее по-деревенски грубовато: Марья, Машка. Так бы и твердил без конца: Маруся, Маруся. Сколько в этом име- ни^музыки! Оно звенит, как чистый вешний ручеек... Но при встречах,^^' наедине, я не, могу называть ее так : костенеет, не поворачивается я зы к ?'