Сибирские огни, 1984, № 8

к окну, из которого я только что высадил раму, и, ловко вскар абкав­ шись на подоконник, исчезла в клубах красного дыма. Никто и сообра­ зить ничего не успел. — Держите ее, не пушайте!— запоздало крикнули из толпы. Дядя Яков грубо выругался, оттолкнул жену, подсунул под дверь тяжелую, толщиною в руку, пешню. Пешня согнулась, но и дверь хряст нула, со ржавым визгом полезла из петель. — Отойдить. Я сам !— приказал он и скрылся в дверном проеме. Я было сунулся следом, но в лицо мне ударило таким жаром, что, казалось, затрещали под шапкой волосы. Я задохнулся дымом, ослеп и оглох, и с трудом, на четвереньках, выбрался на волю. А дядя Яков не появлялся долго. Мотря рвалась к двери, ее еле удерживали под руки два мужика. Наконец появился дядя. Он нес на руках что-то тлеющее, горящее синими огоньками. У него у самого на спине по ватнику ползли синие огоньки, а пимы шаили и смрадно чадили. ’ Он опустил свою ношу на снег, крикнул: — Закапывайте! И сам пошатнулся, упал рядом. На них стали бросать снег, сбивая пламя. Тетка Мотря кинулась к мужу: — Иде же Сашенька? — Нет его там... Все обшарил,— глухо отозвался он. И распоря­ дился:— Запрягите, хлопцы, моего конягу, швыдче отвезите ее в боль­ ницу, — он указал на лежащую рядом, тихо стонущую женщину. Это была маленькая, горбатая от рождения девушка Нюшка Кова­ лева, наша вечная почтальонка и одноврСьменно рассыльная при конто­ ре. Все в селе, от малого до старого, знали, что она -давно, еще с дово­ енного времени, преданно и безнадежно влюблена в Сашку Гайдабуру. И сколько уж лет прошло, Сашка вернулся с войны без обеих ног, женился на своей дйвней невесте, красавице Тамарке Ивановой... Т а ­ марка изменила ему, сбеж ала куда-то с прохвостом и пустобрехом Сенькой Палкиным, а Сашка после этого дико затосковал, запил, д в аж ­ ды вытаскивали его из петли... Сколько времени прошло, сколько всего было, а Нюшка Ковалева продолжала любить несчастного калеку само­ отверженной, чистой, безответной любовью. И вот — последняя жертва этой любви, этой жестокой несправед­ ливости, которая существует зачем-то в природе и которую, видно, во веки вечные не одолеть, не вытравить среди людей. За Нюшкой подъехали на бригадирской кошеве, положили ее, на­ крыли тулупом и увезли. Навсегда. Забегая вперед, скажу, что она умерла в больнице от страшных ожогов... А Сашку вскоре нашли ,в другом конце коровника. Он был мерт­ вецки пьян. с другого торца этого длинного строения был отгорожен закуток для лошадей, которых Сашка любил страстной, прямо-таки цыганской любовью, и когда напивался, то тащился к ним поплакаться, пожало­ ваться на горькую свою долю... И когда Сашку пьяного нашли у лошадей, тут уже всем стала ясна причина возникновения .пожара. Видно, Сашка затопил на ночь в бытовке печурку и потащился через весь коровник в другой его конец к лошадям. Благо, все перегородки помещения сообщались или дверями или лазами. Из печурки могли вывалиться угли, рядом, на полу, леж а­ ла сухая щепа для растопки... Сашку приволокли под руки парни. Он сидел, по-собачьи упершись руками в снег, бессмысленно пялился на пожар и спрашивал, громко икая: —' Го-горыт? Почему горыт? Не на-адо... Подошел отец, сильным пинком ударил его в лицо. Сашка чурба­ ком откатился в сугроб. Дядя Яков схватил гнутый лом, кинулся к сы­ ну. Но вовремя подоспели мужики, повисли на нем, пригнули его к'земле.- 30