Сибирские огни, 1984, № 8

что А, Пчелкин совладает с торопливостью, небрежностью поэтического чувства. По­ рукой тому — его тревожное и естествен­ ное стремление к добру, справедливости, любви к ближнему, стремление активное, заставляющ ее «вгры заться в толщу быта», задевать духовные общественные проблемы. ...Нынешний уровень культуры и образова­ ния общ ества настолько высок, что иному поэту порой бывает трудно не казаться «отсталым», «несовременным» или «просто­ ватым» (каким кое-кто ‘не так давно счи­ тал, скаж ем , Н. Рубцова). Д осуж ем у интеллектуалу вполне по си­ лам доказать менее искушенному в искус­ стве спора собрату, что «тихая лирика», мягкость, задуш евность поэтического го­ лоса не соответствует духу НТ Р с его «не­ ординарностью мировосприятия», «остро­ той современной мысли». Но в кои веки критерием истинности по­ этического чувства были «отточенность» или «интеллектуальность»? Ведь не мо­ ж ет ж е чья-то боль или радость быть ум­ нее, совершеннее или современнее другой. Лодка тихо плывет, чуть заметным теченьем влекома,— Потемневшую глубь я тревожить не стала веслом... Одинокая утка летит над ночным водоемом И осенние звезды сбивает усталым крылом. В этих строках Е. Стюарт к ак раз то «необдуманное», естественное человеческое чувство кровного единства с природой, миром. Оно исполнено какой-то священной боязни нарушить ее гармонию («потемнев­ шую глубь я тревож ить не стала веслом»), И здесь ничем не смог бы помочь д аж е са­ мый .«неординарный» рассудок, если б не эта, не поддающаяся никаким веяниям мо­ ды, тяга к добру, порядку в мире. Только чувство, идущее не «от ума», мож ет быть по-настоящему искренним, естественным, и — не побоюсь сказать красиво! —нежным. Все это отнюдь не является, однако, под­ тверждением того, что «поэзия... должна быть глуповата». Разве мож ет быть «глу­ поватым» поэтическое слово, уходящее своими корнями в нравственно-духовную почву, на которой зиждется все, что есть хорошего в людях? Лирическое... Чего больше в этой сти­ хии — мятежности, открытой тревоги или сдержанной глубокой печали познания, . и л и— радости открытия мира? Главное, чтобы в льрбом случае лирическое чувство имело прочную нравственно-духовную ос­ нову. Этю не даст поэтическому образу ме­ нять свою окраску, подобно хамелеону в зависимости от «окружающей среды»— модных современных литературных «вея­ ний», «требований века». Неисповедимы пути лирического. Но его начала там , где они были и двадцать, и пятьдесят, и сто лет назад. Они не могут зарасти травой забвения или отодвинуться в прошлое, как не могут иссякнуть родни­ ки ясности, естественности народного ми­ роощущения, мировоззренческой молодо­ сти. К аждый такой родник питали и будут питать донные ключи откровенности, духов­ ной стойкости, человеческото сопере­ живания. И, чем быстрее, стремительнее время, тем насущнее необходимость—«ни единым шагом не замутить его святой воды». Чем ближе к этим источникам сегодняш­ ние дороги лирики, тем чище и свежее ее дыхание, тем сильнее ее духовяо-этиче- ское влияние на современного читателя и, если сказать смелее — современника.