Сибирские огни, 1984, № 8

Продолжением чудовищной провокации — поджога рейхстага — стала организация фашистскими главарями грандиозного су« дебного процесса. Цели его кратко и емко раскрыл позднее Г. Димитров: гВо-первых, реабилитировать фашистских поджигателей и палачей внутри страны и вне ее, скрыть действительных поджигателей, свалив вину на коммунистов. Во-вторых, оправдать вар­ варский террор и чудовищные преследова­ ния революционного пролетариата. Оправ­ дать в глазах общественного мнения всего мира варварское уничтожение огромных культурных ценностей, разгром науки, бес­ пощадное уничтожение даж е левобурж уаз­ ного «свободомыслия», массовые погромы, убийства... В-третьих, процесс долж ен был дать пищу для новой антикоммунистиче­ ской кампании... В-четвертых, процесс доч- жен был доказать, что фашистское прави­ тельство «победоносно» борется против ми­ рового коммунизма и своевременно спасло капиталистическую Европу от коммунисти­ ческой опасности». Нацисты арестовали председателя ком­ мунистической фракции в рейхстаге Э. Тор- глера. Стремясь придать процессу м еж ду­ народный характер, они обвинили в «ком­ мунистическом заговоре» не только ком­ партию Германии, но и Коминтерн, и СССР (за сведения «о коммунистических сообщ­ никах, подстрекателях и вдохновителях» М. Ван дер Люббе было установлено воз- нахраждение в 20 тыс. марок). 9 марта по доносу фашиста полиция арестовала Г. Д и ­ митрова, возглавлявшего Западноевропей­ ское бюро Исполкома Коминтерна, и двух его товарищей по Болгарской компартии— Б. Попова и В. Танева. Судебный процесс готовился почти семь месяцев. Нацисты считали, что в своей инсценировке предусмотрели все для нане­ сения еще одного удара по коммунистам, возглавлявшим героическую борьбу против фашизма. Судебный процесс начался 21 сентября 1933 года в здании Имперского суда в Лейпциге, На скамье подсудимых находи- .тась, кроме Г. Димитрова, Б. Попов, В. Та- нев, Э. Торглер и .VI. Ван дер Люббе. Суд продолж ался более трех месяцев. И все это время мировая общественность, по словам Ж . Дюкло, «с затаенным дыханием» сле­ дила за ходом процесса. Предполагалось, что основной удар на процессе примет на себя Э. Торглер, один из руководителей КПГ, обвиненный в под­ ж оге рейхстага. Он должен был защитить честь своей партии. Но Торглер не выдер­ ж ал тяж елого испытания и на суде занял капитулянтскую позицию. Он пренебрег серьезными предупреждениями и помощью ЦК КПГ и, по-существу, облегчил положе­ ние фашистских следственных органов и су­ дей. Позднее Торглер был исключен из ря­ дов КПГ. Б. Попов и В. Танев вели себя мужественно, но не знали немецкого языка и вынуждены были ограничиться личной защитой. С самого начала следствия на первый план выдвинулся Г. Димитров. Мужествен­ ный революционер, закованный в цепи, чья жизнь висела на волоске,— фашистский прокурор требовал приговорить его к смерт­ ной казни (это был бы уже третий смерт­ ный приговор — дважды такие решения выносили фашистские суды Болгарии) — один принял на себя все удары гитлеров­ ской своры. «Миллионы людей с тревогой следят за этим трагическим единоборством — с одной стороны озверелые правители, а с д р у г о й - люди, лишенные права взять себе даж е за­ щитника,— писал Р. Роллан в письме-при­ зыве к народу Германии. — Миллионы сле­ д ят за этой эпопеей, которая обессмертила фигуру Д им и трова,.его величие, возвышен­ ный дух и неиссякаемую энергию»'. Чем ожесточеннее становился поединш; Г. Димитрова с нацистами, а его удары все более разящими и сокрушительными, тем отчетливее высЛ-упали очертания его могу­ чей фигуры как великого революционера и символа героической борьбы с фашизмом. «Будущие историки будут прославлять ге­ роическое сопротивление, которое герман­ ский рабочий класс оказал палачам, граби­ телям и кровавым шутам, — отмечал в письме германскому народу другой выдаю­ щийся французский писатель А. Барбюс,—- К ак на огромном экране, появляются перед нами гигантская фигура Димитрова и фигу­ ра Тельмана, которых приветствует мир»". Г. Димитров краткими, но меткими во­ просами, своими выступлениями и ответами разгромил тщательно подготовленное обви­ нение, изобличил многочисленных свидете­ лей. Он вырвал инициативу из рук пред­ седателя суда, верховного прокурора и из обвиняемого обратился в гневного и страст­ ного обвинителя. Трибуна Имперского суда стала трибуной разоблачения фашистских преступлений. «Перед судом пролетарский революционер не думает об опасно­ сти, которая угрож ает ему, он не трясется за себя, — говорил Г. Димитров, — ре­ шающим дл я него являются интересы клас­ са. Скамья подсудимых — это боевой пост. Перед полицией, перед следователем дозво­ лены различные маневры, но в политиче­ ском процессе нет маневров, а только по­ литическая борьба. Моей позицией было; никогда не находиться в отступлении, ни­ когда не рассчитывать на чужую защиту, не быть рабом параграфов, а защищаться, как подобает коммунисту, и таким путем защищ ать дело коммунизма. Я следовал этой линии с первого допроса». Во время свидания в тюрьме мать вели­ кого революционера Парашкева Димитрова передала сыну пожелание адвоката вести себя на суде осмотрительнее; не быть таким дерзким — ведь его жизнь в опасности. Ге­ оргий Михайлович ответил: «...нет, мама, весь земной шар должен узнать, что они ' готовят человечеству кровавую бойню. Я не могу молчать, понимаешь? Я долж ен гово­ рить!» 72-летняя мужественная и скромная ж ен­ щина, уже потерявш ая трех сыновей — двух в революционной борьбе пролетариата и одного на фронте,— ответила, улыбаясь; «Говори, сынок, говори! Не слушай стару­ ху. Ты не долж ен молчать. Твои слова, ' Г. Д и м и т р о в . Лейпцигский процесс. Моск­ ва, Госполитиэдат. 1961, с. 438. “ А н р и Б а р б ю с . Избранные произведения М., изд. «Художественная литература», 1952,’ с. 485.