Сибирские огни, 1984, № 8

какие в то время бойко шли на барахолке по три сотни. Конечно же, пруд с лебедями, деревья неизвестно какой породы, вдали замок сред­ невековый, поближе над водой беседка с причаленной лодочкой, а на переднем плане рыцарь в латах , преклонивший колено^ перед пышной красавицей и грозящий ей пронзить себя голубой шпагой. Сконфузился Ефремушка, ковер лицевой стороной к печке поставил, прикрыл им еще два или три готовых, в рулон скатанных. Так это, гово­ рит, от нечего делать, хозяйка вон раззвонила, что художник у нее по­ селился, простыней от заказчиков принесла, по тридцатке с ковра ко­ миссионных просит. Пока бегал Ефрем Павлович в магазин и в столовую да собирал на стол, переписал я у него в ковре лица. Тоже от нечего делать. Написал не ахти как, но в окружении Ефремовых красок смотрится почти так же, как Тициан или Рафаэль смотрелись бы в окружении моих. — Ну-у,— говорит Ефрем Павлович,— этак-то мы с тобой р а звер ­ нем производство! Я на их морды времени трачу больше, чем на весь остальной ковер. Посмеялся я тогда над Ефремом Павловичем, попросил его з а к а ­ за т ь подрамники для портретов и растянуть в клубе старый задник, съездил на попутных машинах в город, привез этюдник, клеевой краски для задника и уже оттрафареченные сухой кистью по бязи портреты. Нарисовать я их мог з а три дня, еще день потратить на задник, после этого получил бы справку, что на уборочной отработал и — вольный казак . — А зачем торопиться?— говорит Ефрем Павлович.— Кто тут знает, сколько часов надо рисовать такой портрет! Три дня на каждый да еще неделю на задник. Степанида вчера еще дюжину простыней собрала с заказчиков, тебе за каждый ковер полторы сотни или продуктами. Красок масляных полны банки, на триста простыней хватит, олифа по­ полам с лаком , сохнет почти з а кисточкой. Ты для меня будешь писать по чистому полотну головы да руки; мало одного подрамника— ско­ лотим еше. Руку на коврах, надо сказать, Ефремушка набил. В десяти банках у него готовые колера, для каждого колера своя кисть; берет мастер, скажем , розовую и без подготовительного рисунка, но точно, как по тр а ­ фарету, заливает платье своей красавицы. И никаких нюансов. Быстро, а все-таки больше одного шедевра в день не создается; простыню надо натянуть, загрунтовать на два р аза, готовый ковер на подрамнике вы­ сушить, не то покоробит его клеевая грунтовка. Сколотили, как и пред­ полагал Ефрем Павлович, еще два подрамника; в комнате сразу с тре­ мя не развернешься — перебрались в клуб. Рыцаря с красавицей решили больше не штамповать: рынок сбыта не велик, а изготовил их Ефрем Павлович к тому времени, надо полагать, не меньше дюжины. К тому же, моя художническая душа восстала против затасканного сюжета. Вырезал я на склеенных листах рисовальной бумаги орнамент, обрамля­ ющий овал, размером не более метра, в овале пишу незатейливый пей- зажик на вкус заказчика: осенний или зимний лес, озеро с охотником в камышах на ранней зорьке, речушку под закатным небом, лунные но­ чи, токующих косачей и что-то еще, не помню. Все-таки почти творчест­ во, успокаиваю свою совесть. Трафарет орнамента отбиваем ацетоновой киноварью из бочки — дико и пейзажики забиваются, а заказчики друго­ го цвета не хотят видеть. Вскоре нам уже и трех подрамников не хватает, хотя натягиваем простыни с двух сторон. Дошло до того, что всю подготовительную р а ­ боту выполнять стали заказчики, даж е трафарет отобьют, лишь бы успел заезжий художник написать картину в овале. П латят мне теперь уже по две сотенных, от денег распух, чемодан давно набит ядрами до­ машнего масла да шматками сала, скоро уже и один из ящиков будет полон. Портреты для клуба рисую, конечно, как и ' посоветовал Ефрем Павлович, между делом.