Сибирские огни, 1984, № 7

увезли на городскую свалку, а сквер огородили забором из фигурного железобетона. По индивидуальному проекту делали забор, в городе Красноярске. Хотели, чтобы на века: опорные столбы на два метра в землю закапывали. Товарищ Турин раньше зоопарком руководил и был убежденным сторонником вольер. Забор поэтому сломали. Могучие фигурные сек­ ции долбили отбойными молотками, столбы опорные экскаватором выдергивали. А сквер обнесли легкой металлической сеткой. Но, во-первых, забыли сделать входы и выходы, а во-вторых, металл оказался не водостойким, сетка начала ржаветь — и сменив­ ший Турина товарищ Вырин сдал ее в металлолом. Вечерняя газета все эти перемены отмечала обязательным ре­ портажем. Назывались репортажи одинаково: «Чтобы город стал кра­ ше!» У меня до сих пор вырезки хранятся. Должен был Иконников про это вспомнить. Непременно. Он ведь в те годы еще не старшим научным сотрудником был, а прора­ бом служил в управлении благоустройства. Лично железобетон долбил. И вообще, подумал я, что-то он, герой мой, вроде как не торо­ пится. То под деревцем постоит, то в тамбуре магазина сигаретку выкурит. Ах да! Вот же в чем дело:,он специально время тянет! Ему сегодня опоздать надо. Из принципа. Ровно на одну минуту — ни больше, ни меньше. Чтобы эта мегера сухопарая, Стелла Борисовна, опять на часики миниатюрные посмотрела. Пусть полюбуется! А еСли она еще свою змеиную фразу произнесет: «Вы, Иконников, заблуж­ даетесь, полагая, что точность — вежливость только королей»,— тут уж он заявление на стол и выложит. Он давно его в кармане носит. Сколько можно терпеть? Как будто талант минутами измеряется. Подумаешь, назначили Завлабом... толкушку остроганную. Хрономет­ ром бы ей работать, а не завлабом, маятником. Сидит за столом и сосредоточенно раскачивается, как тренер сборной по футболу Ло- бановский. Да хоть закачайся ты! Все равно: курица — не птица баба — не кандидат. ‘ ’ Тут я отложил ручку. Поймал себя вдруг на зреющей неприязни к герою. Хотя такой конфликт — то ли ненависть, то ли неосознанная любовь между главными персонажами — в моем изначальном про­ екте был заложен. Но одно дело проект, а другое — живой герой: умытый, побритый, кофе напившийся, начавший с утра самостоятель­ ную жизнь. «Ай-ай-ай, друг Иконников! — покачал головой я.— Что- то, когда ты чугун на свалку увозил, заявлением не размахивал. И когда полумиллионный забор из железобетона на щебенку пере­ рабатывал в сверхурочные часы, тоже в‘ позу не становился.... Тебе тогда, друг любезный, квартира нужна была, ты жилплощадь зара­ батывал. А теперь квартира у тебя есть. И кандидатскую ты защи­ тил — пусть и в сорок с хвостиком. И в соседний НИИ тебя давно переманивают...» Почувствовал я, словом: не вытанцовывается у меня пока с ге­ роем.' Потрескивает моя объективность — вот-вот на пристрастность сорвусь. Ладно, думаю, не буду его до решительных действий доводить. Пусть покурит. А я тем временем начну с другого конца — с героини. Как в классических романах. И начал с другого конца. «Стелла Борисовна проснулась рано и сразу вспомнила, что утро ей сегодня предстоит напряженное. До работы надо успеть за­ скочить в магазин, купить свежего молочка для внучки и еще отвезти молочко аж на Синеозерский жилмассив, с двумя пересадками. Дочь заболела, значит — крутись, бабуля!» Написал я первый абзац и споткнулся: как, она у тебя бабушка разве? А это самое... то ли ненависть, то ли чувство между героями? Не вяжется, вроде. Но потом решил: а пусть бабушка! Молодая ба