Сибирские огни, 1984, № 7

тябрь кончается, а ребятенки ещё н за парты не садились. То карто­ ху копать, то колоски собирать... Таскаиха строчила без умолку. Казалось, ей все равно, о чем гово­ рить, лишь бы не молчать. Мы прошли в избу. Здесь было чисто и уютно. И все здесь как бы напоминало отдаленно хозяГьку и ее дочерей,— кругленьких, крепень­ ких пышненьких. У ног терлась и сладко потягивалась пушистая си­ бирская кошка, посреди комнаты стоял кругленький столик, а на нем круглый будильник, кровать была убрана пышными подушками, кото­ рые возвышались горой чуть не до потолка. Дядя Яков развалился в низком кресле, застланном пушистым ковриком, разбросил циркулем длиннющие ноги, закурил. — Эх, ясно м о р е ,— потянулся он до хруста в суставах,— жизнь у тебя, хозяюшка,— как у бога за пазухой. Меня с уличной прохлады приятно обволокло избяным теплом, в комнате все было как-то сумрачно и мягко,— и я тоже невольно зев­ нул, вслед за кошкой и бригадиром сладко потянулся. — Ну, так что решаете с раздачей хлебушка на трудодни? — ласково, немного в нос проговорила хозяйка, напоминая нам о цели нашего прихода. — Та погоди трошки...— дядя Яков неуклюже заворочался в кресле.— Давай сперва о другом. Могем и совсем ни шиша не полу­ чить на трудодни: тот хлеб, шо назначен для раздачи, греется на току, веять его треба. Но на ток я набрал народу, больше чем достаточно,— бригадир строго покосился на меня,— на току полный порядок. Тебя же наряжаю на копку колхозной картошки... Таскаиха вскочила со стула, выбежала на средину комнаты, упер­ ла руки в боки: Картошку копать. Только ручки марать, А с миленочком гулять. Вот какая благодать! пропела она, пританцовывая. И ладошкой, будто платочком, над го­ ловой помахала, и повернулась перед бригадиром так и этак, показы­ вая, видно, какая она гладкая, аппетитная бабочка. — Ты, это... Не шуткуй...— давясь махорочным дымом, прохрипел дядя Яков.— Ты скажи: согласна итить на картоху? — А я ведь давно догадалась, что вы только за этим и пришли,— грустно сказала Таскаиха.— И нечего было меня обманывать... Раз надо на картошку, пойду на картошку. Дядя Яков даже подскочил от неожиданности. — А я тобе що говорил? — накинулся он на меня. Я тобе давеча и казав: есть у нашей бригаде добросовестные, сознательные кол­ хозники! Он толстыми пальцами крутанул усы, и они лихо завились кверху. — Да, я пойду на эту самую тяжелую и грязную работу,— с дрожью в голосе, чуть даже побледнев от своей решимости, прогово­ рила Таскаиха, но... пойми меня правильно, Яков Остапович. Я вдо­ ва... Муж погиб на фронте... Четверо детей... У меня не вывезено се- ььо— нужны лошади или быки... — С этим трудновато,— замялся дядя Яков.— Все тягло на колхоз- ььых работах. Но попытаемсь... — В сенцах прохудилась крыша. Нужно хоть бы парочку тесинок... — Треба побачить, шо там есть на складе... — Если бы в конторе вырешили мне хотя бы воза два соломья... — Угу... — Девчонкам в школу не в чем ходить — пимишки прохудились Шерсти бы надо, Яков Остапыч... Из Таскаихиной нзбы дядя Яков выбежал взмокший.