Сибирские огни, 1984, № 7

мелочь, если раздуматься? Ведь на этом же .все держится промеж лю­ дей -—на совести. Вечером, уже в потемках, я проходил мимо Гайдабуровой избы. Услышал песню. Дядя Яков один сидел на завалинке и тихо пел свою любимую, подыгрывая на баяне: ^ Солнце всходе на Вкраине,— Хлопцы, не зевайте, А на мене, Кармелюку, Всю надию майте... Я подошел ближе. — Сидай, хлопче,— сказал дядя Яков. Он поставил на завалинку свой баян, достал кисет, свернул ци­ гарку. Чиркнул в темноте спичкой. На шеках его и на обвислых усах блеснули слезы. Он был пьян... Сенокос в нашей бригаде идет к концу, хотя работы еше невпро­ ворот. Остались самые неудобные покосы, по кочкастым болотинам, в убережьях озер, на гривах, где трава редкая и жесткая, совсем ие- укосная. А ничего не поделаешь, лето выдалось засушливое, по клочку приходится сенцо добирать. Знаем, что такое оставить скот без корма, жизнь научила всему. В иные зимы приходилось гнилой соломою ко­ ровушек докармливать, по льду камыш на озерах косить, а то н кочки рубить на болотах. Да, да, ездили на болото, выкапывали из- под снега и топорами рубили высокие, похожие на пни, кочки. А то и спиливали поперечными пилами. Потом эти кочки измельчали, запари­ вали, приправляли силосом или горсткой жмыха... При таком корме о надоях говорить не приходилось,— у коровки молочко на язычке,— был большой падеж, а к весне некоторых коро­ вушек приходилось поднимать на веревках. Вот почему в эти последние дни сенокоса так рвал и метал бри­ гадир дяд'я Яков Гайдабура. И дневал, и ночевал теперь он в поле, с косарями. Почернел, оброс пегой шетиною. Глаза от бессонницы крас­ ные, нервы на пределе: частенько стал срываться. В 'это тяжкое вре­ мя и заявился как-то рано утром в бригадную контору председатель колхоза Глиевой. Мы с дядей Яковом составляли как раз сводку о ходе заготовки сена. Глиевой поздоровался, отдуваясь, сел к столу. — А ну-ка? — он протянул руку, взял у меня сводку.— Тэ-эк. Сколько, говоришь, скосить еше осталось? Я назвал цифру. — Брешешь! — сказал Глиевой н пристукнул пухлым своим кула­ ком по сводке.— Ваша бригада уже закончила сенокос. Шабаш! — Твои бы речи, дабогунавстречу,— мрачно прогудел Гайдабура.— Скубем, скубем по одной былке, и конца трудно побачить. — Я же сказал: шабаш! — Глиевой поднялся, на коротких ногах заходил по конторе.— Я вчера рапортовал райкому, что наш колхоз в целом окончил заготовку грубых кормов. — Это як же надо понимать? — Так и понимай! — оборвал бригадира председатель.— Если бу­ дут интересоваться из района, всем отвечай: сенокос закончен! — А если приедут и побачут, шо мы еше косим? — На время прекратить! — Как — прекратить? Почему? Уборка ж скоро навалится, а мы сенокос не закончили. Счас же каждая минута...— в подобных сл^ша- ях, когда дядя Яков видел вопиюшую несправедливость, он терялся, становился совсем беспомошным.