Сибирские огни, 1984, № 7

— Дак, нужда, она заставит,— не удержалась, всхлипнула мать,- Пропадем мы без коровы, Никон Автономович! Шутка в деле — ч, тыре рта, да сама пятая? — Слыхал, слыхал про твое горе,— веки у председателя чутс^ размежились, глаза забегали, замаслились, слыхал, Прокосова, а че могу помочь? — Ссуду бы какую нам... Я б через полгода отдала, истинны бог! — горячо заговорила мама, и снова зарумянилась, стиснула рук, на груди.— Свекровь бычка нам отдать сулится, а в придачу к неЦ полторы тысячи надоть... Полторы тысячи — и мы с коровкой! Я б через полгода их вернула, честное слово! — Ну, а где ты собираешься взять такие деньги? — разглядыва^ мать, спросил Глиевой. — Да боже мой! Я же, как говорится, от скуки — на все рук% Буду ночами печи людям перекладывать, шапки шить, пимь починять... — Ночами спать надо... Г-хем, г-хем. А то останутся одне кости- кому нужна такая женщина? — криво ухмыльнулся Глиевой. — Перед кем нам теперь красоваться? — вздохнув, потушр лась мать. Председатель встал из-за стола и, выпятив грудь, зашагал из углп в угол кабинета, так что от ветра широченных его галифе зашевелш лись на столе какие-то бумаги. Здорово теперь напоминал он мохно ногого петуха, важно вышагивающего перед курицами. И нет-нек да косился на меня. Остановившись перед матерью, покачался с пящ ки на носок. Белые его бурки проскрипели; кря-кря. А глаза так г буравили из припухших щелок. — Думаешь, это так просто вырешить тебе ссуду? Думаешь, вы; нет председатель т кармана полторы тысячи: бери, Прокосова, беги покупай себе корову! Не-ет, Прокосова, дело тут куда сложней. Не }• один — правление такие вопросы решает. — Дак, правление-то... Они все нашу бедность знают, свои ж люди, пойдут навстречу. — Свои, говоришь, люди? — Глиевой досадливо кашлянул кулак и вдруг повысил голос.— Вот и проси иди у них, раз они тебь свои, а я чужой! Погляжу, скока оне тебе отвалят!. — Да, Никон Автономович, да не хотела я обидеть-то' вас, про- стите меня, дуру бестолковую! — униженно залепетала мама.—' Я же ведь к тому, мол... Глиевой снова уселся за ст'ол, принял прежнюю небрежно-на­ чальственную позу, заговорил, стукая костяшками пальцев по столу, будто вбивая в наши головы каждое слово': — Запомни, Прокосова. Я не из тех хлюпиков-председателей, ко­ торые на поводу у своего правления идут. Как скажу — так и прав­ ление решит. Понятно? — Как не понять, Никон Автономович,— заспещнла мать, сов­ сем, видно, сбитая с панталыку. — Ты выйди-ка! — вдруг грубо крикнул мне Гл-иевой.— Выйди выйди! На улице побегай! ’ Я вскочил со скамьи и попятился к двери, заметив, как бледнеет мамино лицо, как сходят с него нездоровые пятна румянца. Однако на улицу я не пошел, а приткнулся в полутемном коридоре к обшарпан­ ной стене, поближе к дверям кабинета. Мне слышно было как буб­ нили там голоса, но слов разобрать я не мог. Потом голоса стали' громче, злее, дверь с треском распахнулась, и из кабинета выскочила мать, закрыв руками лицо, пробежала по коридору на улицу, не за­ метив меня. *На пороге появился Глиевой. Глаза его округлились и налились кровью. Меня он, видно, тоже не заметил. , — Есть еще кто ко мне на прием? — пролаял он в сумрачную ■1 пустоту коридора. 32