Сибирские огни, 1984, № 7

пяде.^и, спасли. Спасти-то спасли, но не стало больше на свете той, 1трежней Дуньки Рябовой, плясуньи и хохотуньи, а явилась в нашем Х(рле совсем другая женщина: угрюмая, забывчивая, с обрезавшимся ,земным лицом. 13‘ Войдя к нам- в избу, она молча села на лавку, наблюдала за ма­ нными сборами. С! — Свекровь сейчас приходила,— сказала мать.— Советует к пред- иедателю сходить: может, мол, ссуду какую вырешит. — Глиевой-то? . Он, конечно, вы-ырешит, да только...— Евдокия оорько усмехнулась,.— Никон Автономович ведь нашему брату, вдовам, цьичего не делает задарма...— Она покосилась на меня, вздохнула: — ;ходи, конечно, испыток — не убыток, а вот его. Сережку, с 'собой 5д0зьми. Так будет лучше... э- Внешность у колхозного нашего председателя Никона Автономо- сьича Глиевого была самая заурядная — невысокий, полный, стриже­ нная голова почти без шеи. Разве только лицо казалось несколько не- я-ьбычным: оно круглое и плоское, а глаза постоянно в улыбчивом [рищуре, так что щелки одни. Но это обманчиво, он почти никогда не аулыбается, это, наверное, кто-то из далеких предков его, прабабка [ЛИ какой-то там прадед по происхождению были из казаков или кал­ мыков. По той же, видно, причине Глиевой страстно любил лошадей. Зпрочем, когда он был пьян и распекал кого-нибудь из подчиненных, ^:лаза его округлялись и наливались кровью. Говорят, до председательства Глиевой был неплохим мужиком, ,уестным тружеником. А чтобы удержаться на председательском посту, дГри скудной грамоте и малом уме, надо было ему как-то выкручи- 5.}аться, хитрить, приспосабливаться. Вместо умения и знания разви- /вались у него, значит, другие качества... Ъ В контору мама решилась пойти только дня через три. По совету Евдокии Рябовой прихватила с собо.э и меня. Мы долго ждали в холодном и грязном коридоре: в кабинете пред­ седателя все время были люди, одни выходили, другие заходили. На- ^конец, в дверях кабинета показался сам Глиевой. Был он в коричне­ вых широченных галифе и в белых бурках с длинными узкими голе- .нищами, отчего ф^игурою напоминал сахарного петушка на палочке. — Есть кто еще ко мне на прием? — строго спросил он. — Есть, есть! — испуганно вскочила мама.— Мы вот с сыном... На одну секундочку, Никон Автономович! Собираясь в контору, мама приоделась, как могла. Сейчас от волнения у нее влажно блестели глаза, а на бледных щеках пятнами ’ выступил румянец. Председатель оглядел ее, кашлянул в кулак и по­ сторонился в дверях, — Проходи, Прокосова. Я шмыгнул следом за матерью. Она присела на_ одном краешке скамейки, я на другом. Глиевой уселся за свой огромный стол, покры­ тый красной скатертью, вытянул короткие ноги и, отвалившись на 6 спинку кресла, устало склонив набок круглую голову, забарабанил пальцами по столу. Видно, где-то он так научился, подсмотрел у кого- то такую вот посадку. Глаза его в узких припухших щелках мерца- ‘ ли и взблескивали на маму. Мы застыли в ожидании. Он посидел ' так с минуту, потом строго сказал: — Слухаю тебя, Прокосова! — Дак, миЛости вашей пришли просить, Никон Автономович! — встрепенулась мать. — Ну-у, ты дак прямо как при барах, на колени еще встань,-— поморщился председатель,— это на тридцатом-то году советской власти.