Сибирские огни, 1984, № 7

|мофей, Малыхин. Вернее, рожки да ножки от нее. Ездил за сеном и наткнулся на разорванную волком коровенку. — По следу судить — матерый зверюга! — рассказывал дед.— Лапищи — в мужичью ладонь. И видать, что хромой; задней левой ногою тока ямки делат, будто культя у него деревянная... Утром мы с дядей Лешей съездили на то место. Но прошел ночью дождь, и волчьи следы замыло. А от нашей Милки остались лишь голова, да плохо обглоданный скелет с бурыми клочьями мяса на са­ харно-белых ребрах. Об этом хромом волке, о его хитрости и коварстве, в округе хо­ дили легенды. Наш бессменный пастух дядя Триша видел его однажды.' — Здоров, чертяка! Чуть не с годовалого телка! — восхищался пастух.— Выскочил из кустов по другую о^г меня сторону табуна, пой­ мал овцу, перехватил .ей глотку, вскинул себе на загорбок, будто ме­ шок с картохами — и айда опять в кусты. Да овца-то тяжелая попалась, суягная, а тут и я вершни на коне подоспел. Ору, что есть мочи, ду- .биной махаю, а он остановился, этак спокойно положил на землю овечку и глядит на меня, как я беснуюсь перед ним. Потом оскалился, навроде смешно ему, и помаленьку потрусил в кусты... Остались мы без коровы. Впервые за все военные и послевоен­ ные годы. ^ — Што же теперяча будем делать без кормилицы-то нашей?! —^ причитала мама.— Хоть живьем в могилу закапывайся... Я понимал: мать ничего не преувеличивала. Хоть прошло два года, как закончилась война, а жить было так же бедно, в колхозе на трудодни по-прежнему .ничего не давали, и вся надежда была на картошку да молоко. А у матери нас четверо, мне, самому старшему, четырнадцать лет, за мною — лесенкой — Петька, Танька, Колька... Небось запричитаешь. Д а и в молоке ли только дело? Корова была для нас, как и для большинства других семей в нашей деревне, основной тягловой силою. Милку мы запрягали з маленькую телегу, сделанную дядей Лешей, и возили на ней сено, дрова, кизяки, картошку, а весной, объединившись с соседями, пахали и боронили на коровах свои огороды. И вот — Милки не стало. Впереди мерещилась огромная и стылая, с ледяными бельмастыми зенками, лохматая от инея, голодная зима. Как-то вечером к нам на сокет собрались родные и просто соседи, близкие. Сидели, пили пустой чай, заваренный сушеной морковкой, неторопливо переговаривались. — Без коровы в зиму итить нельзя,— убеждала бабушка Федора, будто ей кто-то перечил.— Как без молока, вы што? Опять же, если счас не купить, весной, на траву, оне будут в полтора раза дороже. Надо сказать, что к этому времени кое-что уже было намечено: бабушка Федора отдавала нам бычка, которого планировалось за­ резать к зиме на мясо, а дальняя наша родственница Степанида Глу­ хова из поселка Липокурово соглашалась отдать за бычка первотелку и просила в придачу полторы тысячи рублей. Все деньги нужны ёй были срочно: выдавала замуж дочь. И вот теперь решался вопрос: где взять такую огромную сумму. — Можа, й колхозной конторе дадут маленько? — неуверенно высказался дед Тимофей Малыхин. — И то правда, Марьюшка! — оживилась бабушка Федора, об­ ращаясь к маме.— Сходи к председателю, в лоб не ударит. — Вряд ли там чего откулупнется, колхоз наш опять в должни­ ках у государства. — Чем черт не шутит...