Сибирские огни, 1984, № 7

тами боролась сама, своими подручными средствами. Тут не наивность, но именно ^кизненная позиция. «Мать моя ничего и никого не боялась: ни бога, ни черта, ни лихого человека, ни начальства, ни тюрь­ мы, ни сумы. К своим тридцати пяти го­ дам она прошла через все испытания: бы­ ли в ее жизни тифозные бараки и солдат­ ские теплушки, тонула она и , горела, от­ бивалась от волков, раскулачивала и ее расргулачивали дураки-перегибщики. И по­ бираться мать ходила с грудными детьми, и басмачи ее топтали, и бандиты — зна­ менитая «Черная кошка» — приставляли нож к горлу. Так что страх в душе ее вы­ горел весь, до донышка». Нетрудно про. вести линию от справедливой борьбы ма­ тери к гражданской позиции писателя Николая Самохина. Повести «Сходить на войну» и «Наслед­ ство» выросли из образов «Где-то в го­ роде, на окраине», из любви и благодар­ ности к матери и отцу,' из долга перед их памятью. Долг оказался выплаченным не полностью; со временем возникла необхо­ димость рассказать об отце и матери в ином свете, не просто как о «факторах», оказывающих воздействие на формиро­ вание лирического героя, но как о харак­ терах, которые сами могут и должны еТатБ героями отдельных произведений. Изменилось и лирическое осмысление этих образов; они стали как бы продол­ жением авторского «я», продолжением, уходящим в прошлое, дающим право и возможность художнику понять и освоить это прошлое как свое. ■* Последняя часть автобиографической трилогии — «Наследство», напротив, вновь вступает в спор с отдельными мотивами и тенденциями внутри «деревенской про­ зы». Записи матери о своей жизни, о мы­ тарствах нищих, голодных детей-сирот на подворье сельского богатея в голодные годы заставлякьт журналиста Артамоно. ва вспомнить о писателе, который утвер­ ждал, что кулаков вообще не было, что дело не только в известных перегибах, что «классовый враг» примерещился, и трогать вообще никого не нужно было. «Артамонов подумал: а матери? Ей тоже примерещилось? Она- кулаков, кулачество, сам дух кулацкий в лк5дях ненавидела всю жизнь и, наоборот, считала: мало их еще перешерстили». Описывая свою жизнь в батрачках у хозяина, ■который поместил ее больную мать с голодными детьми в из­ бе с телятами, где за зиму трое детей умер­ ли, а остальных хозяин выгнал на улицу среди зимы («вас, говорит, много тут понаехало, нищеты — всех не обогреешь»), рассказывая об отчаянии, беспомощно, сти, когда элементарная доброта — мо­ лочка дали ребятишкам — столь поража­ ет, что она падает хозяину в ноги: «Дя­ дечка, милый, спасибо вам за все»,— рас. сказывая обо всем этом страшном ску­ пыми и точными словами, мать невольно, не зная, этого, спорит «с охотниками по- ' идеализировать прежнюю деревенскую жизнь, патриархальный уклад ее и здо­ ровые нравы». Но это лишь одна из граней общего за­ мысла повести, который точнее всего оп­ ределяется ее заглавием — «Наследство»; В «Сходить на войну» отец был в сущно. сти единственным героем и действующим лицом; в «Наследстве» же таких героев два: образ матери встает из ее записей и из мыслей и воспоминаний ее сына, писателя н журналиста Артамонова, ко­ торый едет на похороны и получает в нас­ ледство материнские записки. Вновь в повести Самохина возникает «исповедный» герой, предельно близкий, почти тождественный самому автору; и его жизнь, его мысли, заботы и тревоги входят в прямую связь с памятью о мате- ,р«. Горе лишь усиливает тот спад энергии и уверенности в себе, которую явно испы­ тывает в настоящее время Артамонов. Многое удручает его в окружающей жизни: не по возрасту умудренные «маль­ чики» Из редакции его газеты, которые легко, без всяких сомнений, выхолостили его статью; жалкая пьянь, которая поро. чит город и деревню; сытые- молодчики в трико, выколачивающие во дворе тен­ нисными ракетками дорогие ковры. И здесь в активный спор с его настрое­ нием вступает образ матери. Она пережи. ла испытания куда более тяжкие, чем ее дети, но в ней всегда оставалась жизнен­ ная сила, стойкость, более того, светлая радость, красота— среди грязи, боли, же­ стокости..., Такой чаще всего вспоминается. Что же такое материнское наследство? Это завещание жить — не отступая, не падая духовд перед трудностями и пора­ жениями, сохранить веру и бодрость, де­ лать свое дело, выполнять свой долг. «...Что завещала? А жизнь свою «и завеща­ ла, муки свои, подвижничество свое — опять же ради жшни. Его жизни. И веру завещала. Она верующей была. Не в бога верила, а в то, что жить надо. Необходи­ мо. И что впереди будет лучше. Не мо­ жет же быть; ведь за что-то хлещется че­ ловек. ...Значит, теперь им, детям ее, на­ до честно сеять — каждому свою полоску». Эта простая программа имеет самое пря­ мое отношение к жизненной позиции пи­ сателя Нжолая Самохина. В творчестве Самохина выделяются на сегодняшний день два направления. Одно можно назвать социально-аналитическим, с преобладанием критики негативных об­ щественных явлений, сатиры; здесь худо­ жественные свершенгия автора особенно значительны и бесспорны: множество бле­ стящих юморесок, повести «Толя, Коля, Оля и Володя здесь были», «Так близко и так далеко», «Где-то в городе, на окра­ ине». Другая обозначилась лишь в послед­ ние годы; ее можно назвать лирико-фн- лоеофской: на фоне жестоких испытаний вырисовываются светлые, положитель­ ные характеры, выражающие общее ав­ торское представление о жизни, его нрав­ ственный идеал. Здесь тоже есть уже серьезные достижения: повесть «Наследст­ во», рассказы «Герой» и «Тоськины женихи». Оба направления не находятся в противоре­ чии, они, скорее, дополняют друг друга, яв­ ляясь двумя сторонами единой нравственной и гражданской позиции, единого стремления к правде.