Сибирские огни, 1984, № 7

■- ^-Ты думаешь, я не хочу с ними вместе! Ишь ты! Если все будут! Ты знаешь, что с дезертирами... — Дезертиры бегут с фронта. А я хочу в бой! Я же солдат! — Теперь все солдаты! Некогда мне с тобой! Это приказ!— комендант сердито хлопнул дверью. И сразу в комнате стало глухо. Телеграфист подошел к замерзшему окну. Ни­ чего не видно и почти не слышно. Из бачка с кипяченой водой падают капли в ведро. Молчит на маленьком столике телеграфный аппарат. От голландской печи идет тепло. Но вот стены, пол и даже печка мелко дрогнули, по оконному переплету поплы­ ли тени. Все! Состав отправился... А он остался. Кому сейчас нужны колчаковские сообщения? Д а и передают их два раза в сутки в Иннокентьевскую. Изредка, чтобы узнать последние новости, телеграфист включается в чужой канал, на одну-две ми­ нуты... За это может здорово нагореть, но в последнее время и проверок по линии не бывает. Телеграфист подходит к теплому боку печки, прижимается спиной, задумчиво смотрит в окно. До Москвы шесть тысяч километров, до Красной Армии вчера было шестьсот, а сегодня?.. Телеграфист решительно направляется к аппарату, и вот уже лента с точками и тире послушно ложится в ладони. Он торопливо с пропусками рас­ шифровывает: «Генералу Жанену... требую беспрепятственного продвижения... Алек­ сандр Колчак...» Рука испуганно выключает аппарат, обрывает ленту. Откуда послана телеграм­ ма? Не успел поймать исходящий пункт... Отправлена открытым текстом!.. «Навер­ ное, некогда зашифровывать»,— догадывается телеграфист. А в Иркутске бои.. Под шумок Колчак проскочит!.. ...В эти сутки Черемховский партийный комитет и штаб рабочих дружин заседал беспрерывно. Андреевский, Натальинский рудники, Рассушинские копи, Комаровский разрез сообщили, что рабочие комитеты созданы, колчаковские управляющие отстра­ нены. У Политцентра в Черемхово не осталось никакой поддержки. К вечеру 28 де­ кабря прапорщика Хороших сменил новый комендант станции Черемхово — бывший рядовой Восьмого маршевого Заамурского батальона Иннокентий Ветринский. Так вся власть в Черемхово перешла к Военно-революционному штабу. Телеграмму Колчака командующему всеми союзными войсками генералу Жанену, перехваченную в Иннокентьевской, принесли в революционный штаб ночью. Все пони­ мали: нельзя терять времени. Главное — узнать, откуда телеграмма. Где сейчас быв­ ший правитель? — Надо следить за чехами, они-то наверняка знают, где сейчас Колчак,— Елена надевала заячью ушанку.— Я на станцию, к телеграфисту. — Усилить наши караулы на станции,— решает Кудрявцев. — Отряд Радо перебросить из Голумети поближе к железной дороге,— допол­ няет Василий Буров.— Может быть, поближе к Иннокентьевской. Там последний ру­ беж перед Иркутском. Забитуй предупредить. Пусть свои дружины подтягивает к дороге... Елена бежала заснеженными улицами к вокзалу. Удастся ли что-то узнать по телеграфу? Если не удастся — отправлять связных в Зиму, Тулун, даже в Нижне- удинск. Ветринский был около телеграфиста. Увидев Елену, обрадовался: — Вовремя! Только что дали, канал. — Иннокентьевскую запросить?— Молоденький телеграфист сидел около аппара­ та, чуть подавшись вперед, полный нетерпения. — Нет, лучше Зиму, им наверняка больше известно. Иннокентьевцы что знали, уже сообщили. Можно Зиму? Телеграфист стучал ключом, в ответ ползла лента с точками и тире, он сердито фыркал и снова начинал стучать. — Зима ответила!— телеграфист вопросительно смотрел на Елену.— Кяк спра­ шивать? — Спросите, что известно о Колчаке.— Елена неотрывно следила за худыми длинными пальцами телеграфиста. Поползла лента: точки—тире, точки—тире... Телеграфист, выключив аппарат, прочитал: «Колчак арестован чехами на станции Нижнеудинск. Будет возвращен русским властям в Иркутске, когда наступит успокоение». Телеграфист и комендант удивленно смотрели на Елену, чехи арестовали!