Сибирские огни, 1984, № 7

— Что, заиграло очко? Сдрейфил? Кончилось тем, что дед, со своей принципиальностью, дозубатил- ся. А ублюдок Жора, соответственно, доигрался. Раз Лопатин шел мимо дома Хлобыстина с внучкой. Бешеная Фрау вылетела на них из подворотни пулей. Д а ладно бы — выскочи она с упреждением навстречу. А то, подлая, дожда­ лась, кргда они миновали калитку, и ударила сзади. И очень напугала внучку. Девчушка побелела, глаза у нее сде­ лались безумными, она не закричала даже, а зашлась молча, до икоты. Лопатин сгреб ее в охапку, прихрамывая добежал до своего дома, бросил внучку на руки старухе, а сам прямиком кинулся в угол, где у него, за тумбочкой, хранилась допотопная берданка. Единственный патрон лежал здесь же, в ящике тумбочки, завернутый в бумажку. Лет двенадцать уже, однако, лежал. У старухи руки были заняты внучкой, и она не успела повиснуть на муже. Д а это вряд ли и помогло бы: дед Лопатин в крайнем гневе бывал неукротим. Дед ждал, что Фрау встретит его на улице. Это, кстати, послужи­ ло бы для него смягчающим обстоятельством. Хотя в тот момент он ни о каких смягчающих обстоятельствах не думал. Но собака что-то, видать, почуяла, звериная интуиция, возможно, подсказала ей, что она приговорена к высшей мере наказания. Фрау не было ни на улице, ни во дворе — она давно уже сидела под крыльцом. Дед Лопатин сильно потряс штакетник. Тесавший что-то возле сараюшки Хлобыстни обернулся. — Гошка! — сказал дед, покачивая стволом берданки на уровне его живота.— Выпускай сучку. Я тебя, страмца, предупреждал. Хлобыстин уронил топор и попятился. — Стой !— звонко крикнул дед.— Сучку сперва выгони! И тюремный лизоблюд Жорка, храбрый только с пацанами да ка­ леками, вроде деда Лопатина, перетрусил. И предал свою Фрау. Он вытащил ее за шкирку из-под крыльца и на пинках погнал к ограде. — Теперь отскочь! — скомандовал дед. Он не промахнулся. Хотя Фрау и шарахнулась было в сторону. Стрелком дед был отменным. От крупной отсидки деда Лопатина спасла седая его голова и преж­ ние заслуги. Потому что ему много чего насчитали. Стрельбу в черте го­ рода — раз, угрозу оружием — два и чуть ли не разбойное нападение. Хо­ рошо, что стрелял дед с улицы. А переступи он ограду — и было бы раз­ бойное нападение. Правда, Фрау ему плюсовать не стали: собака была беспривязная и числилась как бы вне закона. В общем, дали ему десять суток. При этом судья,— а судила их в один день с моим соседом молодая, симпатичная женщина, Лопатину она в дочки годилась,— сказала: — Ах, дедушка, дедушка! Век прожили, а ума не нажили. Ну, может, хоть теперь поумнеете. Опять же из-за возраста и хромоты деда не стали гонять на обыч­ ные работы, как других указников,— использовали при милиции. Ло ­ патин, пока тянул срок, отремонтировал работникам органов весь инвентарь — лопаты, кирки, метлы; застеклил кой-где побитые окна, покрасил урны-плевательницы и оштукатурил заново каталажку, в которую срам войти было из-за блатных и антиобщественных надписей. Старшина, провожая его домой, очень жалковал. Моя бы воля,— сказал,— я бы тебя век не выпустил. Золотой ты человек, папаша! А вот надежды женщины-судьи не сбылись: дед Лопатин не по­ умнел. Он разгуливает таким же гоголем, настырничает и недавно в автобиографии, которую от него для чего-то затребовал собес, с гор-