Сибирские огни, 1984, № 7

газостроители взрывами, а вот все осталь­ ное «имеет место быть»; и тишина, и версты, и годы. А этот валуй — как камень на перекрест­ ке дорог, на который приседает путник в раздумье, прежде чем сделать выбор и Ш'агнуть на одну из них. Первой нарушила молчание Александра Тихоновна, оправдывая передышку; «Что- то устала я. Такие дни были, света белого не видели. Хотите спуститься вниз к речке?» Мне совестно стало признаваться в страхе, и я отправилась следом за Шабуниной. Как все это происходило, я не помню. Вспоминается только красный свитерочек, все время мелькавший впереди меня, про­ тянутые ко мне маленькие руки и подбад­ ривающий голос: «Прыгайте сюда, не бой­ тесь!» Я уже-не только ничего не боялась, я пе­ реставала соображать от кустов, царапа­ ющих лицо и руки, от ненадежности точек опоры в виде выступов и булыжников, ко­ торые, как только ступишь на них ногой, сразу начинали уходить вниз й ты вместе с ними. Каждый метр высоты воспринимался сознанием как последний, и я была уверена, что прежде чем окажусь внизу, непременно сломаю руку или ногу. Когда же все-таки благополучно при­ землилась на огромный ком глины, спек­ шийся н-а солнце, и услышала спокойный голос: ‘ «Ну вот и все, приехали», увидела руки, протянувшие навстречу мне красный букетик костяники (приз за мужество), я ощутила легкость выздоравливающего пос­ ле тяжелой болезни. На бёрегу ездоки уже оседлали своих боевых коней. Ярко-красный верткий экска­ ватор, напоминающий гигантскую божью коровку, отмывал ковш от глины, опустив его в воду. Бульдозеры жирными гиппопо­ тамами прогуливались вдоль берега, при­ глаживая складки засохшей грязи. Трубо­ укладчики, развернувшись, взяли курс на большую дорогу, проложенную невдалеке, чтобы по ней выбраться отсюда наверх. Сижу в кабине «Катерпиллера» рядом с Володей Дуденковым, легко управлявшим рычагами: чуть вправо, чуть влево и все время верх. Чем выше, тем круче подъем. Володя хитро спросил: «Не страшно?» «Нет»— ответила я, и не соврала, после пережитого новому страху пока не находи­ лось места. Наверху утеса трубач остановился и за­ тих, мы же направились к обеденному столу. На костре уж е доходил трассовый суп из тушенки с макаронами, рядом в черном от копоти ведре ароматно дымился чай с душицей. Легко стучали алюминиевые чашки и кружки. Трассовики принимались за еду как за работу, основательно, не то­ ропясь. Неподалеку цирком-шапито возвышалась палатка, где вместо арены доски, а на дос­ ках стоят кровати. Когда работа затягива­ лась допоздна, здесь они находили приют, успевая украсть у ночи несколько коротких часов на сон до первой зорьки. Под душистый чай разговорились. Но про что бы ни начинался разговор, все равно сводился он к работе и трассе. К палатке, что, как худой дом, не спасает ни от дождя, ни от мошек. К трассовому пайку: тушенке да сгущенке, надоевшим хуже горькой редьки, ,— Так надо все изменить, коли так пло- ' хо,— робко «подсказала» я. ■ — Как изменить?— повернулся ко мне один из обедающих, похожий на доброго, мудрого гномика-лесовичка в забавной шляпе, надвинутой на лоб. — Ну... скажем, вернуться в город. Без работы, слава богу, не останетесь. — Нет. Нельзя,— ответил он, помолчав и подумав. — Почему нельзя? — Романтика...— Он насмешливо глядел на меня. — Какая? — Ну та, про которую в книгах пишут. Разговор требовал продолжения, я же растерялась, не могла с ходу разобраться, шутит добрый человек или серьезно бесе­ дует на щекотливую тему, ведь романтика предполагает молодость, а тут. седина на висках. Но тут голос подал парень с легким загаром-румянцем на юных плотных щеках, работник управления, командированный на трассу в силу производственной необходи­ мости. ^— Какая еще романтика? Поманили ку­ чей денег, вот и понаехали «романтики». Наступила тишина. Парень обвел взглжьь дом сидящих; — Что, неправду говорю? ^Ему никто не ответил. Молча допивали чай, молча вставали из-за стола, не удосто­ ив взглядом спорщика. Он остался один. Вертел в ладонях алю­ миниевую кружку с горячим чаем, глядел в нее как в волшебное блюдечко, словно мог обнаружить на, дне подтверждение собственной правоте. А «романтики» уходили на трассу к своим последним метрам, какие они решили се­ годня закончить во что бы то ни стало. Они не захотели тратить попусту время, доказывая интеллигентному мальчику, что дело не только в деньгах. Что свои длинные рубли они зарабатывают честно. Что мно­ гие из них уходили с трассы, но снова возвращались. Не из-за денег. В поселок вернулись ночью. Пошел дождь. Свет фар, рассекая завесу дождя, выбирал путь поглаже. Дождь набирал си­ лу, но ему никто не огорчался. Изолиров­ щики сделали свое дело, завершили много­ месячный напряженный труд строителей газопровода, нанесли последний штрих на полотно трансконтинентальной магистрали. Строители газопровода; механизаторы, водители, электросварщики, изолировщи­ ки — каждый день встречаю их в столовой, в красном уголке, на трассе и на волейболь­ ной площадке, на стеллажах с трубами и за рулем громадных плетевозов. Люди трассы... Это к ним относятся слова припе­ ва вышеупомянутой песни: Строим мы магистраль. Чтобы плавилась сталь. Чтобы люди земли Жить смогли без войны. Каждый из НИХ считает специальность и свое дело главными на трассе. И каждый из них прав, потому что нет на трассе ни дел второстепенных, ни участков, ни про