Сибирские огни, 1984, № 7

Потом мы миновали еще несколько помещений, но там уже не было ни дверей', ни имен, ни должностей. Мужчины и женщины тут уже больше походили на исследователей. Они строчили на досках уравне­ ния, или нажимали кнопки на панели управления компьютером, или оживленно говорили друг с другом, употребляя слова, которые зву­ чали по-английски, но не имели отношения к английскому языку. Спускаясь вниз по бряцающей металлической лестнице, все глуб- , же, в подземные этажи, я наконец понял, что лаборатории Норт-Лейк не имеют никакого отношения к медицине. — Чем вы тут в основном занимаетесь? — спросил я Торнтона. — Э... биомедициной,— ответил он. — Б и о м е д и ц и н о й ? ! — Ну... больше биохимией. Очень передовой, конечно.— Он хи­ хикнул, чтобы м^еня успокоить.— Вы знаете, у меня докторская степень по молекулярной биохимии, но я не понимаю и половины того, чем заняты эти современные способные молодые люди. — Настолько передовые, да? Я собрался спросить его, кто же платит этим способным молодым людям за их передовые исследования, но мы как раз спустились с лестницы. Там ничего не было, просто тупик шага в четыре длиной, с бетонными стенами и простой стальной дверью. Торнтон, внезапно помрачнев, набрал шифр замка около двери, она открылась, и мы вошли. Вот это уже напоминало о медицине. Большая комната с пастель­ но-зелеными стенами. Без окон, конечно,— глубоко под землей. Безжа­ лостный свет с потолка. Холодно, как в морге, только еще холоднее. Две каталки в центре, и на каждой тело, закрытое протыней. Дюжины всяких приборов вокруг тел: осциллоскопы, подносы с медицинскими инструментами, препараты, поддерживающие деятельность сердца и легких, еще тьма вещей, которым я и названия не смог бы подобрать. Я невольно сглотнул комок. Хотя в комнате было холодно, в ней ощущался запах смерти. Я подошел ближе к каталкам. Торнтон не пытался остановить меня, но я слышал, что он идет за мной. У первого стола я приподнял угол простыни. На меня смотрел мертвый Джеймс Дж. Холлидей. Господи, ну в ы л и т ы й он! Я выпустил простыню из рук и перешел к другому столу. На сей раз Торнтон не двинулся с места. Я приподнял вторую простыню, и на меня уставилось то же лицо. Те же песочного цвета волосы, те же голу­ бые глаза, та же челюсть, губы, умевшие так по-мальчишески улы­ баться, широкий лоб, тонкий, слегка загнутый нос. — Не стоит сдвигать простынку дальше,— сказал голос Торнтона у меня за спиной.— Разве что у вас есть некоторый хирургический опыт. Это не очень... приятно. Я осторожно опустил простыню на мертвое лицо. Черт возьми, у меня на глазах выступили слезы. Прошла минута, прежде чем я сно­ ва смог вернуться к Торнтону. — И каковы результаты вскрытия? — спросил я.— Что йх убило? — Я думаю, об этом следует говорить с доктором Пенья. Меня пронизывал холод. — Хорошо,— сказал я.— Где он? — Он спустится сюда для встречи с вами, ему пора бы уже быть здесь.— Торнтон взглянул на часы.— Доктор Пенья очень стар и слаб,— сказал он, и впервые за все время с нашей встречи в вестибюле я поверил, что он говорит .правду.— Ему скоро девяносто. Он слишком себя утомляет. Надеюсь, вы не скажете ничего такого... не станете его расстраивать. Я уставился на Торнтона. Жизни президента СШ А грозила опасность. Ч ер т— да одно из этих тел, может быть, и было Джеймсом Дж . Холлидеем! А он волнуется за здоровье своего босса.